Нападающий, полузащитник.

Мастер спорта.

175 см, 73 кг.

Начал играть в 1953 году в "Динамо" (Куйбышев). Выступал за "Крылья Советов" (Куйбышев) - 1959 - 1965 гг., "Динамо" (Москва) - 1966 - 1967 гг. (по июль), "Локомотив" (Москва) - 1967 (с августа) - 1969 гг., "Зенит" (Ленинград) - 1970 - 1973 гг. (по июль), "Нефтяник" (Тюмень) - 1973 г. (с августа).

Выступал за молодежную и вторую сборные СССР. В чемпионатах СССР провел 282 матча, забил 53 гола. Финалист Кубка СССР-1964.

В "33 лучших" - № 3 (1967).

Главный тренер "Нефтяника" (Тюмень) - 1974 - 1976.

К этому цифровому ряду по логике напрашивается и призовой. Но, увы... Финал Кубка СССР 1964 года, считанные игры за молодежную и вторую сборные СССР, одиночное попадание в "33 лучших" по итогам сезона 1967 года - вот и все регалии бывшего нападающего Бориса Коха, недавно отметившего 60-летие. Теперь прикинем, что упущено: Кубок СССР 1964 года (почему, речь дальше), серебро чемпионата и Кубок СССР 1967 года из-за перехода в разгар сезона по собственной инициативе из "Динамо" в "Локомотив", профессиональная карьера в "Кельне", куда приглашали в 64-м (правда, для того времени это - из разряда фантазий), возможно, еще сотня игр на высшем уровне, если бы не скоропалительный переезд в Тюмень на тренерскую работу. Да мало ли что еще.

В том, что не удалось полностью реализоваться в футболе, Кох винит главным образом себя самого: часто принимал неправильные решения - не на футбольном поле (там он и в 30 лет задавал верное направление атакам своей команды), в профессиональных, житейских коллизиях.

"КУБОК ВАМ НЕ ДАДИМ"

Сначала-то все шло нормально, - рассказывает уроженец Куйбышева, воспитанник самарского футбола. - Правда, выглядел на поле я немножко чудно - сам худой, а голова 63-го размера. Карпов Виктор Иванович, единственный заслуженный мастер спорта, оставшийся в Куйбышеве и тогда работавший в "Крыльях", уж очень долго ко мне присматривался, раз десять приезжал на игры куйбышевского "Динамо", пока не взял нас с Женей Гецко на одну ставку: зарплату - 160 рублей мы долго делили пополам. Первый матч за "Крылья Советов" сыграл против немцев из Дрездена. Сам-то я немец на четверть благодаря деду, отсюда и фамилия. Выхожу во втором тайме против наших тогдашних друзей из ГДР, а публика меня первый раз видит, кричит тренеру, не разобравшись, но ожидая потехи: раз за наших немец вышел, выпускай за них русского!

Но скоро "немец" стал своим для самарской публики, закрепился в составе "Крыльев Советов" и уже в 1964 году сыграл за молодежную сборную СССР. Самарцы в тот год выступали достаточно успешно, второй раз в своей истории вышли в финал Кубка СССР, выиграть который им было, увы, не суждено.

Готовиться к решающему матчу с киевским "Динамо" приехали в подмосковную Тарасовку, на спартаковскую базу, - вспоминает Кох. - На следующий день к нам пожаловал Владимир Мошкаркин, в ту пору заместитель председателя Федерации футбола СССР, и чуть ли не с порога заявил: "Ребята, как бы вы ни готовились, как бы ни старались, выиграть Кубок вам не дадим. На следующий год мы заявляемся на европейский Кубок кубков, а Куйбышев - город закрытый, да и в Европе вас никто не знает, как ни крути, нечего вам там делать". Задел он нас такими словами, не по нутру нам было командой второго сорта себя ощущать, и еще пуще стали корячиться на тренировках, даже за день до матча по полной программе выложились. Поле в Тарасовке замечательное, в Самаре таких сроду не видели, там ведь до сих пор одни огороды. Тут бы отдохнуть перед игрой, а мы, наоборот, полтора часа от души побегали. Да еще кое-кто, и я в том числе, перегорел по молодости-то. Но уступили Киеву всего-то 0:1, побились с ним.

ПРОТИВ БЕККЕНБАУЭРА

На следующий год Коху довелось встретиться на поле со своими впоследствии великими "соотечественниками" Беккенбауэром, Зеелером, Шнеллингером. В составе второй сборной СССР он сыграл в Кельне против ближайшего резерва сборной ФРГ.

Когда по стадиону объявили мою фамилию, трибуны начали аплодировать, увидев во мне соотечественника. Но по ходу матча рукоплескали они главным образом своим. Мы крупно проиграли - 0:3, правда, не без помощи локомотивского вратаря Вячеслава Полякова, который впервые выступал в матче такого уровня, в последний момент заменив основного голкипера - неожиданно заболевшего динамовца Александра Ракитского. Мы выглядели на поле скованными, и немалая вина в том руководителей команды. По пути в Кельн нас не уставали инструктировать, например, чтобы меньше чем вчетвером на улице не появлялись, стращали провокациями. Мы с Виктором Шустиковым отважились-таки прогуляться вдвоем, осмотрели достопримечательности, и никто нас не тронул.

А после матча известный в те времена футбольный антрепренер Украинчик, организовывавший гастроли нашей сборной и клубов за рубежом, сообщил Коху, что им заинтересовалось руководство клуба "Кельн" и назначило встречу.

Но мы же тогда боялись заграницы, как черт ладана. Как подумал, что станет с матерью, сестрой, братом, если останусь в ФРГ, мурашки по спине побежали. Хотя соблазн-то, конечно, был. Но ответил, как положено в таких случаях: "У советских собственная гордость". Да и не знаю, смог бы я играть на земле предков. Сын вот поехал в Гамбург, выступал во второй бундеслиге, вроде бы все у него складывалось, но заела ностальгия, вернулся домой.

ПРОПАЩИЙ СЕЗОН ЛЕЙТЕНАНТА

Тот год оказался для Бориса Коха насыщенным событиями. Поздней осенью его вместе с киевлянином Валерием Лобановским, ленинградцем Станиславом Завидоновым, тбилисцем Рамазом Урушадзе пригласили усилить московское "Динамо" в его очередном турне по Великобритании. После возвращения динамовское руководство предложило ему пройти армейскую службу в рядах бело-голубых.

Мне ужасно не хотелось уезжать из Куйбышева и, приехав домой, попросил руководство клуба: организуйте мне армейскую службу, а то в "Динамо" со дня на день загребут. Но дело ни с места. А у меня дружок был, Валентин, его папа - генерал, областным ГУВД заведовал. "Попроси отца, - говорю, - помочь". "Да он тебя лютой ненавистью ненавидит, при упоминании твоей фамилии на стенку лезет", - отвечает. Оказалось, что этот генерал, состоя на партийном учете в куйбышевском обкоме, по службе подчинялся Москве. И вот из столицы ему шлют указания выписать меня и вручить трудовую книжку, а в Куйбышеве грозят: только попробуй, мы тебя тогда по партийной линии на всю катушку взгреем.

Москва в конце концов пересилила, и Кох оказался в "Динамо". Это было первое неправильное решение, но принимал его не он. На "его" правом фланге динамовской атаки по-прежнему блистал Игорь Численко, а новичка выпускали на замену минут на 15 - за это время и мяч-то не всегда успеешь получить. Приходилось играть за дубль. Правда, квартиру в Москве обещанную и лейтенантское звание все равно дали. Но сезон вышел пропащим, и осенью Кох бросил ключи от квартиры на стол динамовскому руководству, уехал на берега Волги. И очень удивился, когда 7 января, в день его рождения, пришла поздравительная телеграмма с тремя подписями: Численко, Яшин, Дерюгин (председатель МГС "Динамо". - Прим. П.А. ). Через неделю он получает новую телеграмму уже только с одной дерюгинской подписью иного содержания: "Если не приедешь, получишь от трех до семи лет за дезертирство".

Всерьез я эту угрозу не воспринял, но тут в Куйбышеве еще и жрать стало нечего - в магазинах пустые прилавки. Поехал к динамовцам на сборы в Самарканд. К тому времени от безделья набрал 84 килограмма веса при игровом - 72. Но каждый день бегая кросс, натягивая на себя по шесть маек и два костюма, истязая себя в парилке, за месяц похудел до 69 килограммов. И... потерял стартовый рывок. Легкость чувствую, но мощно рвануть с места, как прежде, не получается. Бесков Константин Иванович, сменивший уже Вячеслава Соловьева, посоветовал: "Ты нагуляй-ка недостающие три килограмма". Нормализовал вес, и пошло. В играх турнира "Подснежник" Бесков нас тройками выпускал, я играл с Гусаровым, Дудко или Авруцким. С "Шахтером" поставил меня на левый край. В какой-то момент обвожу там троих и даю нацеленную, крученую на набегающего справа Численко. Тот с хода в "девятку" красивейший мяч вколачивает! После игры Бесков ставит всем "четверки", а мне "пятерку". Кто-то в раздевалке назвал меня Отличником, да так и прилипло ко мне в "Динамо" это прозвище.

"ТЫ БОРИС И Я БОРИС"

Но нападающих примерно одного уровня у "Динамо" тогда набиралось с десяток, а Бескову по прежней работе с "Локомотивом" приглянулся еще и Владимир Козлов. И в разгар сезона динамовское руководство решило забрать молодого форварда у железнодорожников. Те сколько могли сопротивлялись, но сверху их прижали, и они взмолились: дайте кого-нибудь взамен, хоть на время. Бесков предложил Вшивцева с Авруцким, но тем оставались считанные годы, чтобы получить офицерскую выслугу, и оба просили оставить их в "Динамо". Им навстречу пошел... Кох. "Погоны ношу недавно, еще неизвестно, дослужусь ли до увольнения в запас, давайте, выручу ребят, а на следующий год вернусь", - предложил он. Правильное ли это было решение, особенно с учетом непредвиденных последствий, трудно сказать. Но так или иначе, а он вместе с Владимиром Лариным сменил форму милицейского офицера на железнодорожную, был отдан "Локомотиву" в своеобразную аренду (о нормальной тогда еще не было слышно), то есть зарплату получал по-прежнему в "Динамо". Прелести этой аренды не заставили себя ждать.

Первым соперником "Локомотива" с Кохом в составе оказалось... "Динамо". Перед матчем форвард зашел в раздевалку поприветствовать старых товарищей. Бесков спросил: "Играть будешь?" - "Буду". - "Только не вздумай забить!" то ли в шутку, то ли всерьез предупредил он. Уже на 5-й минуте Кох обошел по центру Рябова, потом Аничкина и закатил мяч в угол. Спустя десять минут он вновь накрутил двух защитников и вывел один на один с вратарем Владимира Михайлова. "Локомотив" повел 2:0. Маслов кричит Аничкину: "Смотри, что он делает! Друг называется, еще и зарплату у нас получает! Да врежь ты этому Глобусу (прозвище Кох опять же из-за диаметра головы схлопотал. - Прим. П.А. ) как следует!" Но было поздно, выиграл "Локомотив".

В раздевалке после матча подходит мужик такой видный. "Завтра ко мне заедешь", - говорит. "А куда?" - спрашиваю. "Станцию метро "Красные ворота" знаешь?" Оказывается, это сам Бещев Борис Павлович, железнодорожный министр. Потом Карпов, начальник Московской железной дороги, то же самое, потом Щелкунов, председатель Дорпрофсожа... На следующий день приезжаю к Бещеву. Поговорили немного, он нажимает кнопку - входит начальник министерского ХОЗУ, протягивает конверт. Иду к Карпову, тот спрашивает: "Чего Бещев-то говорил?" Рассказываю все в подробностях. Он вызывает своего хозяйственника, тот тоже с конвертом приходит. Направляюсь к Щелкунову, а там еще конверт. Дома раскрыл все три, шестьсот рублей набежало. "Мать честная, - думаю, - и это за один-то матч!" Потом поехал за зарплатой в "Динамо". Не выдают. Я - к Бескову. Тот удивляется, вместе идем к Дерюгину, а тот: "Он же нам два гола организовал, вот х... ему!" Бесков говорит: "Это же футбол, что же он против нас на поле должен ваньку валять?" В общем, выбил он мне зарплату.

"Локомотив" в том сезоне играл весело, а у меня сложился отличный дуэт с Рудиком Атамаляном. Забегая вперед, скажу, что на следующий год мы проехались "огнем и мечом" по закавказским республикам, одержали победы в Тбилиси, Баку, Кировабаде, сыграли вничью в Кутаиси. Только "Арарату" уступили. Тем не менее нас чемпионами Кавказа прозвали. Все наши победные голы оказались одинаковыми. Я обводил по нескольку соперников, выкладывал мяч Атамаляну, а он ставил последнюю точку. И так постепенно, отчасти невольно, осваивал диспетчерские функции и вскоре сменил амплуа.

В "Локомотиве" у Коха заладилось, за полсезона и сам 13 мячей забил, впервые в "33 лучших" Союза попал. Но осень наступила, хочешь - не хочешь, надо в "Динамо" возвращаться. Но добра от добра грех искать. А тут Бещев вызывает. "Ты - Борис и я - Борис, ты из Самары и я из Самары, давай работать вместе и дальше", - предлагает. Министр в силу своих возможностей заботился о любимой команде. Например, в среднеазиатских гостиницах о кондиционерах тогда еще не слышали. И вот прилетит "Локомотив" в Ташкент, а там уже на железнодорожных путях спецвагон подготовлен, климатическая установка запущена - прохладой веет. Кох эту заботу оценил и остался. Правда, "Динамо" не сразу успокоилось. Прислали на дом наряд, забрали в часть. Но успел юркий форвард жене записку черкнуть, мол, позвони Бещеву Тот и выручил.

Прав ли я был тогда, не знаю. Динамовцы воинскую пенсию давно получают, а я уже сколько времени без работы сижу. Да и непросто было после динамовской дисциплины к "Локомотиву" привыкать. Там перед игрой все концентрировались максимально, а здесь едем на матч - Таджиров на аккордеоне наяривает, рядом компания в карты дуется... Один проигрывает триста рублей, понятно, с каким настроением потом на поле выходит... В общем, в 1969 году вылетели мы из высшей лиги.

"КАК ФЕДОТОВ"

Хотя 27-летний форвард и прикипел к "Локомотиву", но известный тренер Артем Фальян, возглавлявший в ту пору "Зенит", убедил Коха, что первая лига - не его уровень, и увез в Ленинград. Там ему предоставили и жилье, и первую в жизни машину - "Волгу" (деньжата к тому времени уже завелись). В "Зените" Кох уже в большей степени руководил партнерами по атаке, но и сам продолжал забивать. Фальяна сменил Евгений Горянский, который тоже доверял ему руководство партнерами, весьма незаурядными - Гончаровым, Унановым, Хромченковым. А ветеран Лев Бурчалкин как-то заметил: "С тобой, Борис, мне играть лучше, чем с кем бы то ни было: стоит открыться, всегда отдаешь". Но случалось, Горянский обращался к нему: "Боря, сегодня надо обязательно забить на первых же минутах. Я тебя очень прошу". И Кох забивал - ростовскому СКА, "Арарату"... Эта идиллия закончилась с приходом Германа Зонина, откровенно не любившего своего предшественника и распространявшего такое свое отношение на его протеже. Бурчалкин сразу предупредил: "Все, Борис, пиши заявление об уходе". Начался сезон, а Зонин не ставит его ни за основной состав, ни за дублирующий. В двусторонке дает установку: поскольку наш следующий соперник ЦСКА, сыграй за дубль, как Федотов. Кох, "как Федотов", забивает четыре мяча, дубль выигрывает 6:2, и наблюдающие за игрой известные тренеры Николай Люкшинов и Юрий Морозов удивляются, говорят Зонину: "Чего ты его не ставишь?" Тем временем "Зенит" валится в чемпионате. Перед очередным матчем с "Динамо" Зонин требует: "Сыграй, как Еврюжихин". В роли Еврюжихина Кох забивает основному составу два гола, приносит победу дублю - 4:2, а Люкшинов с Морозовым продолжают удивляться: "Когда же ты его поставишь?" А тот в ответ: "Его время еще придет". Сезон приближался к концу а время Коха так и не настало, и он ушел из команды.

ИГРАЮЩИЙ ТРЕНЕР

Несмотря ни на что, надо было остаться. Сглупил потому, что Муравленко Виктор Иванович, который раньше был председателем промышленного обкома в Куйбышеве, а потом возглавил "Главтюменьнефтегаз", уговорил меня поехать играющим тренером в тюменский "Нефтяник". Прельстили материальные условия, сборы - на уровне высшей лиги, а то и выше. И вот тренируемся мы в Сочи, а в Хосте Бесков проводит матч между первой и второй сборной. Обращается ко мне: "Боря, у меня не хватает трех игроков во второй команде, тренеры не отпускают, не хочу с ними скандалить, одолжи вратаря, защитника и полузащитника на одну игру". "О чем речь, - говорю, - берите двоих, а третьим, полузащитником, сам буду". Во втором тайме при счете 1:1 подхватываю мяч в центре поля, по ходу обыгрываю Федотова, Мунтяна, Капличного, Ольшанского и пускаю мяч под опорную ногу Пильгуя: вторая сборная выигрывает - 2:1. Подходит Бесков: "Боря, ну какой же ты красавец!" Правда, потом Ловчев немного меня опустил: "Тебя-то в глаза он поднял до небес, а нам в раздевалке сказал: "Вы хоть знаете, где эта Тюмень? И вот вам забивает старый пердун оттуда, вам, которые к Европе готовятся! Не стыдно?"

Побывавший на сборах уже в роли гостренера знаменитый Дед Виктор Маслов уговаривал Коха: "Брось ты эту футбольную дыру, тебе же еще 30 играть и играть, иди в Ростов, в "Крылья", раз приглашают". А тот: "Не могу. Я слово дал". Но играл и тренировал он недолго. Устроился снабженцем при Уренгое, Ямбурге. Отправлял из Москвы вертолетами грузы на Север, а потом и большегрузными самолетами: два самолета в год загрузил и сиди, кури. Но в результате перестройки возникли новые товарные отношения, и случилось так, что "северный кормилец" сам остался без куска хлеба.

Недавно разговаривал с президентом "Локомотива" Валерием Филатовым, обещал помочь с работой на новом стадионе, - не теряет надежды бывший форвард. Он по-прежнему хочет быть полезным клубу, в котором провел, возможно, лучшие годы.

Павел АЛЕШИН

Борис Геннадьевич Кох (7 января 1942, Куйбышев, СССР) – советский футболист, нападающий, полузащитник, мастер спорта. В чемпионатах СССР провёл 282 матча, забил 53 гола. Финалист Кубка СССР-1964. В списке 33 лучших футболистов сезона – № 3 (1967).

Волею судьбы во второй месяц весны 2017 года я оказался в городе-герое Москве. Мне предстояла встреча с легендарным куйбышевским нападающим Борисом Кохом. Это имя помню с детства. Игру его видел, и не раз, в основном по телевизору.

Не самый центр Москвы. Много пятиэтажек, которые столичный градоначальник обещает истребить за ближайшие 10-15 лет. В одном из таких домов и проживает грозный нападающий 60–70 годов прошлого века, наколотивший в ворота соперников более полусотни мячей. Впрочем, принимает меня Кох на свежем воздухе, на просторе под завывание свежего ветерка.

Итак, наш полуторачасовой разговор перед вами, читатель.

Ставка больше, чем жизнь

«Если ничего не путаю, пригласили нас в «Крылья» с Женькой Гецко в 59 году. Мне 17, ему и того меньше. Команда улетела на сборы, а мы остались в Куйбышеве заниматься и готовиться к сезону под руководством ветерана и тренера «Крыльев Советов» Николая Зайцева. Ставок свободных не было, вот и выдали нам с Женей одну ставку на двоих. 160 рублей на нашу парочку. Дубля не было. Мы в запасе. Игровую практику получали в основном в играх за завод на первенство города или области.

Впервые меня выпустили за «Крылья Советов» в домашней товарищеской игре против восточных немцев из Дрездена. Я немец только на 25 процентов, по линии отца. От деда и фамилию унаследовал. Выпустили меня во втором тайме на замену, болельщики меня тогда не знали и стали кричать тренерам, чтобы одного нашего отдали германцам взамен меня. Приняли они меня за немца из гостевой команды. Такая вот потешная история. Да ещё и выглядел я забавно в то время. Худой, с очень большой головой 63-го размера.

Постепенно самарские зрители меня признали и полюбили. 1964 год выдался для команды и меня лично успешным. Мы сыграли в финале Кубка СССР против динамовцев Киева, по пути обыграв в гостевом полуфинале московское «Динамо», ворота которого защищал легендарный Лев Яшин. В том же году я дебютировал за молодёжную сборную Советского Союза.

А вот финал Кубка у нас не получился. Да, наверное, и не мог получиться. Готовились мы к нему на спартаковской базе в Тарасовке. Во время подготовки к нам приехал заместитель председателя Федерации футбола СССР Владимир Мошкаркин. И с ходу заявил: «Ребята, я понимаю, вы серьёзно готовитесь, стараетесь, но выиграть Кубок у вас не получится. На следующий год мы впервые заявляемся на европейский Кубок Кубков, а Куйбышев – сейчас город закрытый, да и в Европе вас никто не знает, а потому нечего вам там делать».

Мы, конечно, завелись после его слов и решили отдать все силы на тренировках и доказать всем, на что мы способны. Ребята у нас в команде играли в то время честолюбивые и талантливые. За день до игры на тренировке выложились по полной программе. Обидно было ощущать себя командой второго сорта. Мы себя таковой не считали. А тут ещё поле в Тарасовке было очень хорошее. У нас в Самаре таких полей не было. Вот мы и разбегались не на шутку. А надо было накануне игры сбавить обороты, передохнуть. Тренерам стоило бы успокоить нас. И пригасить наши молодецкие порывы.

Финал – это особая история. Такого опыта у нас не было. Уступили мы киевлянам в упорной борьбе с минимальным счётом 0:1. Не хватило опыта и свежести. Может, я не прав, но сдаётся мне, что главный судья матча Тофик Бахрамов в голове держал пожелания футбольных начальников. Многое было против нас.

А вот куйбышевские болельщики выиграли своё соревнование у киевлян. Наших приехало больше (на финале было несколько тысяч самарских болельщиков), и поддерживали они нас шумно и дружно».

Лицом к лицу с Беккенбауэром

Кроме молодёжной сборной СССР в жизни Бориса Геннадьевича Коха были ещё игры за вторую сборную Советского Союза. В те годы у этой команды был свой международный календарь и сильные соперники. Достаточно сказать, что на поле Коху и второй сборной СССР противостояла великая тройка немецких футболистов: Беккенбауэр, Шнеллингер, Зеелер. Играл Беккенбауэр и компания за вторую сборную Германии.

«Играли мы с немцами в Кёльне. Когда по стадиону объявляли мою фамилию, трибуны аплодировали, услышав во мне соотечественника. Мы проиграли с крупным счётом 0:3. У нас на воротах стоял дебютант. Да и за полем у нас были проблемы, типичные для того времени. Руководство и специально обученные люди неустанно нас инструктировали и запугивали всевозможными провокациями. Гулять рекомендовали группами не менее четырёх человек. Мы с торпедовцем Виктором Шустиковым «рискнули» погулять по улицам Кёльна вдвоём, и ничего плохого с нами не случилось.

Моей игрой и персоной заинтересовалось руководство футбольного клуба «Кёльн» и предложило деловую встречу. Но это было слишком смело в то время. Мы же тогда боялись заграницы, как чёрт ладана. Как подумал, что станет с матерью, сестрой, братом, если приму подобное предложение и останусь в ФРГ. Интересное и соблазнительное предложение во всех смыслах, конечно. И в футбольном, и в финансовом. Но ответил, как и положено, как нас учили в таких случаях: «У советских собственная гордость». Да и не факт, что я заиграл бы в Германии, на исторической родине. Футбол там сильный, да и ностальгию никто не отменял. Мой сын в новые времена попробовал себя во второй бундеслиге, в Гамбурге. Вроде бы всё у него складывалось неплохо, но заскучал по родному дому и вернулся. Непросто это.

Моя игра понравилась динамовскому начальству, и они пожелали привлечь меня в свои ряды путём призыва на военную службу. Но в мои планы это совершенно не входило. Я категорически не хотел уезжать из дома, из «Крыльев», из Куйбышева. Я просил руководство клуба помочь мне. У нас был штаб округа ПРИВО, и некоторым ребятам из «Крыльев» удавалось совмещать игру за команду и службу в армии. Со мной такой фокус не прошёл. «Динамо» вцепилось в меня по-серьёзному. Даже друг мой Колька, у которого отец был самый главный милицейский генерал в Куйбышеве, начальник областного ГУВД, не смог помочь.

Москва в итоге победила, и поехал я в «Динамо». Конкурировать за место в составе пришлось с самим Игорем Численко. Выиграть эту конкуренцию я не мог. Пришлось играть за дубль. Иногда выпускали за основной состав минут на 10-15. А хотелось играть за «основу». Я был молод, честолюбив и полон сил. «Динамо» – клуб серьёзный, и всё обещанное, кроме места в составе, я получил. Погоны лейтенанта КГБ и ключи от московской квартиры. Но я хотел играть, а не только наслаждаться уютом. Осенью после окончания сезона положил ключи от квартиры на стол начальству «Динамо» и уехал домой в Куйбышев. Правда, ордер оставил себе. Приезжаю в Куйбышев и опять завожу свою старую пластинку руководству «Крыльев», чтобы они решили мою проблему. Сижу, жду. В январе получаю две телеграммы от «Динамо». Сначала поздравительную, ко дню моего рождения 7 января. А через неделю вторую, совершенно другого содержания и свойства: «Если не приедешь, получишь от трёх до семи лет за дезертирство», – за подписью председателя МГС «Динамо» Льва Евдокимовича Дерюгина.

Сидел я, сидел, но ничего в «Крыльях» не двигалось, телеграммы напрягали, а тут ещё и жратва в куйбышевских магазинах стала кончаться. Пустые прилавки в магазинах. Ловить было нечего, и поехал я к динамовцам в Самарканд на сборы. На предсезонном турнире «Подснежник» в игре с донецким «Шахтёром» я накрутил последовательно троих защитников и отдал кручёную передачу на выход Игорю Численко. Он с ходу приложился и угодил в самую «паутину». Мы с ним на двоих соорудили гол-красавец. Бесков оценил мои действия на «пятёрку». И получил я в «Динамо» второе прозвище – Отличник.

Но сильных нападающих в «Динамо» было на четыре-пять команд. И я попросился в аренду в «Локомотив». Но зарплату я получал по-прежнему в обществе «Динамо».

Дальше было забавно. Первая игра после моего перехода, ну, конечно же, с московским «Динамо». Я перед игрой захожу в динамовскую раздевалку поздороваться с друзьями-приятелями, а Бесков меня спрашивает: «Будешь играть?» Отвечаю: «Конечно!». Он говорит: «Не вздумай нам забить». Серьёзно или в шутку сказал Константин Иванович, я не понял. За первые пятнадцать минут я дважды поразил ворота «Динамо». По ходу я накручивал по два динамовских защитника. После второго эпизода терпение у динамовцев закончилось, Валерка Маслов кричит Вите Аничкину: «Ты это видел? Зарплату у нас получает и нам же голы забивает! Врежь ты этому Глобусу»! Это было моё второе прозвище. За 63-й размер головы. Призывы Маслова не помогли. «Локомотив» в этот день был сильней и одержал победу.

После игры к нам в раздевалку зашёл мужчина представительного вида, подошёл ко мне и говорит: «Завтра я тебя жду». Я потом у ребят спрашиваю: «Это кто?». Они говорят: это железнодорожный министр всего Советского Союза Борис Павлович Бещев.

На следующий день приезжаю к министру. Тот вызывает своего хозяйственника, и я получаю от него конверт. Потом ситуация повторяется у начальника Московской железной дороги... Всего в тот день я получил три конверта, в которых было в общей сложности шестьсот рублей. Очень не слабо. Всего за одну игру. А у меня ещё получка в «Динамо». Деньги к деньгам. Поехал в «Динамо». А мне зарплату не выдают. Я за помощью к Бескову. Он со мной к Дерюгину. Тот говорит: «За что ему деньги? За два гола в наши ворота и поражение? Хрен ему, а не деньги. Пусть ему «Локомотив» выпишет». Он, наверное, догадывался, что без премии от железнодорожников я не останусь. Константин Иванович Бесков смог найти нужные слова и не без труда переубедил динамовское начальство. Зарплату мне отдали.

В тот сезон (1967 год), играя за «Локомотив», я попал в список «33 лучших футболиста Советского Союза». Но после окончания сезона мне надо было возвращаться в «Динамо». Железнодорожный министр Бещев оценил мою игру и вклад в успех «Локомотива» и пригласил меня к себе на беседу. И говорит: «Ты – Борис, и я – Борис, оба мы из Самары, давай и дальше вместе поработаем на «Локомотив». Я решил принять предложение министра и остался в железнодорожной команде. Вновь не обошлось без детектива. «Динамо» не унималось. Узнав о моём решении, они прислали домой наряд, и забрали меня в солдаты, прямо в часть. Хорошо, я успел сообщить жене, чтобы она позвонила Бещеву. Министр смог решить вопрос, и меня отпустили.

Конечно, той дисциплины, что в «Динамо», в «Локомотиве» не было и в помине. В клубном автобусе во время поездки на игру могли в картишки перекинуться на деньги. Перед матчем кто-то мог проиграть серьёзные деньги, и ему было уже совсем не до игры. Кончилось это плохо. В 1969 году «Локомотив» пошёл под откос и рухнул в первую лигу. Кстати, компанию нам составили и мои родные «Крылья».

В Ленинград

«Локомотив» проследовал в первую лигу, а наш герой проследовал в Ленинград, куда его пригласил недавно назначенный в «Зенит» известный тренер Артем Фальян. Фальяна на посту рулевого «Зенита» вскоре сменил Евгений Горянский. А с приходом Германа Зонина в команде начались перемены.

Вот что об этом рассказывает Борис Геннадьевич: «У Зонина были сложные отношения со своим предшественником Горянским. Партнёр и ветеран «Зенита» Лев Бурчалкин сразу сказал мне: «Боря, готовься на выход». И оказался прав. Начинается сезон, а меня вообще не выпускают на поле. Ни за основу, ни за дубль. В двусторонке играю за дубль против основного состава. Я делаю покер (четыре гола в одной игре), и моя команда обыгрывает основной состав со счётом 6:2. За игрой наблюдали известные ленинградские футбольные специалисты Николай Люкшинов и Юрий Морозов. Глядя на всё это, они не могли не выразить своё недоумение Зонину. «Герман, ну почему ты его не ставишь на игры? Смотри, как он готов». «Погляди, что Борис творит. Кох же лучший»! Тем не менее, на поле против ЦСКА я так и не вышел. Мнение специалистов и коллег на Зонина не подействовало.

В Ленинграде было интересно, в том числе с культурной точки зрения. За «Зенит» всегда болели самые крупные ленинградские артисты и режиссёры. На игры приходили Аркадий Райкин, Кирилл Лавров и другие театральные звёзды первой величины. Со многими я был знаком. Они нас тоже приглашали в свои театры. Тем обиднее было уезжать с берегов Невы. Увы, такова спортивная жизнь.

P.S. Так получилось, что наш герой попадал в список 33 лучших футболистов Советского Союза за сезон. Играл за разные сборные СССР и клубы, но остался без медалей и кубков. Проскочил мимо наград и титулов. Очень хотел играть. А не сидеть на лавочке в суперкоманде. Задержался бы подольше в московском «Динамо», и был бы при титулах и погонах. Но футбольная судьба сложилась так, как сложилась. Об этом мы успели поговорить накоротке с Борисом Геннадьевичем уже в Самаре. Кох в числе других иногородних ветеранов приезжал в мае на юбилей «Крыльев». Была трогательная встреча старых футболистов. Глядя на них, понимаешь, что, несмотря ни на что, они прожили яркую жизнь, полную эмоций и страстей. А значит, были счастливы. Им есть о чём поговорить и есть что вспомнить.

День рождения 07 января 1942

бывший советский футболист, нападающий, полузащитник, мастер спорта

Карьера

Начал играть в 1953 году в юношеской команде стадиона «Динамо». Там познакомился с Хусаиновым , Владимиром Бредневым, вратарем Евгением Романовым. Выступал одновременно за команды 1-го завода и «Буревестник».

С 1959 года - в команде «Крылья Советов». Внимание главного тренера Виктора Карпова на молодого Коха обратил Николай Зайцев, он же и работал с ним после перехода в «Крылья», когда Коха оформили в команду мастеров на одну ставку с другим новобранцем Евгением Гецко пришедшем с 18-го завода.

В 1964 году сыграл за молодёжную сборную СССР, в 1965 - за вторую сборную против резервистов ФРГ. После матча в Кёльне Коху предложили выступать за местную команду, но он, опасаясь за судьбу семьи, отказался.

В конце 1965 года Кох был вынужден перейти в московское «Динамо» для прохождения военной службы. Так как на правом фланге нападения играл Игорь Численко, Кох большую часть сезона провёл в дубле. Несмотря на полученные в Москве квартиру и лейтенантское звание, по окончании сезона самовольно вернулся в Куйбышев, однако в начале 1967 года вернулся в «Динамо» из-за угрозы получить тюремный срок от трёх до семи лет за дезертирство. По ходу сезона перешёл на правах аренды в «Локомотив» и в первом же матче забил два гола в ворота «Динамо». В конце 1969 года, после вылета «Локомотива» из первой группы «А», перешёл в ленинградский «Зенит». Успешно выступал в команде до 1973 года, но после прихода на пост главного тренера Германа Зонина перестал попадать в состав и под конец сезона ушёл из команды в тюменский «Нефтяник», где в 1974-1976 годах работал главным тренером. Впоследствии работал снабженцем.

В чемпионатах СССР провел 282 матча, забил 53 гола. Финалист Кубка СССР-1964. В списке 33 лучших футболистов сезона - № 3 (1967).

По состоянию на 2004 год был заместителем директора коммерческой компании.