Жизнь замечательных людей. Увайс Ахтаев

Увайс Мажидович Ахтаев (Вася Чечен , 26 декабря 1930 года, Вашиндарой, Шатойский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР - 12 июня 1978 года, Грозный, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР) - советский баскетболист. Играл в команде «Буревестник» (Алма-Ата) в 1947-1957 годах. Никаких званий не завоевал. Но благодаря своим физическим данным содействовал усилению игры своей команды и популяризации баскетбола в Казахстане. После своего ухода из спорта работал тренером мужской и женской сборных команд Чечено-Ингушетии по баскетболу.

Биография

Начало

Родился Увайс Мажидович 26 декабря 1930 года в селе Вашандарой Шатойского района Чечено-Ингушской АССР.

23 февраля 1944 года был депортирован в Караганду (Казахстан). В детстве ничем не выделялся среди сверстников. Но в подростковом возрасте начал быстро расти. Во время высылки уже имел рост около 2 метров.

В первые годы выселения из-за голода и лишений много чеченцев и ингушей погибло. Чтобы выжить, переселенцам нередко приходилось воровать еду и дрова. Увайса, который тащил шпалы для растопки печи, поймали милиционеры. Они были удивлены тем, что 14-летний юноша нёс четыре шпалы, тогда как обычный человек мог поднять только одну. Один из милиционеров, который занимался спортом, вместо КПЗ отвёл Увайса в спортивную секцию.

Годы спортивной карьеры

Летом 1946 года участвовал в Спартакиаде институтов и техникумов физической культуры во Львове, где выступал в соревнованиях по метанию диска, ездил в Москву на соревнования по вольной борьбе. Пробовал свои силы в боксе, толкании ядра, других видах спорта.

Наконец его заметил тренер по баскетболу Исаак Копелевич. По его предложению Ахтаев переехал в Алма-Ату и занялся баскетболом. В 1947 году участвовал в Спартакиаде институтов и техникумов физической культуры в Ленинграде в качестве баскетболиста. Играл за «Буревестник» (Алма-Ата). Благодаря ему и Арменаку Алачачяну, игравшему с ним в паре, баскетбол стал популярнейшим видом спорта в Казахстане.

Знаменитый тренер Александр Гомельский говорил:

"Ахтаев был мягок с мячом, даже ласков с ним. Вася действительно играл. И не надо думать, что Ахтаев был ограниченным в игровом плане человеком. Отнюдь! Конечно, в первую очередь он использовал свой рост и старался забить, вернее, вколотить, мяч в корзину. Но у него был и неплохо поставленный бросок, особенно со штрафных. Прекрасно играл в защите, ставя такую «крышу», что выбраться из-под неё было неимоверно трудно. Это был умный, смышлёный игрок, любящий, чувствовавший и понимающий баскетбол."

В то время Ахтаев был самым высоким баскетболистом в мире. Также он был первым игроком в СССР, который мог положить мяч в корзину двумя руками сверху, и первым, кто стал делать пас через всю площадку.

Соперники ломали головы над тем, как нейтрализовать Ахтаева. На одном из матчей один из соперников взобрался на плечи своего партнёра чтобы сравняться с ним в росте. Пробовали во время игры щекотать Ахтаева. Перед матчем с ленинградским СКА в общежитие, где размещались игроки «Буревестника», пришёл баскетболист ленинградцев и предложил сыграть в карты. Игра затянулась до шести часов утра. В результате Ахтаев не мог наутро хорошо играть. В матче с тбилисским «Динамо» его пытался прессинговать грузинский игрок Абашидзе. Ахтаев как будто невзначай наступил ему на ногу. Абашидзе упал и потерял сознание. Однажды соперники перед матчем украли форму и обувь Ахтаева. Ахтаеву пришлось выйти на матч в обычной майке, семейных трусах и ботинках, у которых оторвали каблуки. Одеть и обуть Ахтаева было большой проблемой - он носил ботинки 58 размера.

Самым крупным соревнованием в его карьере стала I летняя Спартакиада народов СССР 1956 года. Сборная Казахстана, за которую играл Ахтаев, перед началом соревнований считалась середнячком и всерьёз соперниками не воспринималась. Однако связка Увайса Ахтаева и Арменака Алачачяна сделала эту команду одной из сильнейших. На предварительном этапе ей удалось обыграть фаворитов турнира сборные Москвы, Ленинграда и Украины. Однако на финальной стадии соперникам удалось приспособиться к манере игры команды Казахстана. В итоге команда заняла 5 место.

Спортивные залы не могли вместить всех желающих увидеть «Гулливера». За ним ходили толпы людей, которых интересовало всё, что связано с ним. Когда он обедал в ресторане, к стёклам приникали прохожие. Ел он для своего роста немного, но выпивал до 15 литров жидкости в день. Вес Увайса Мажидовича по разным источникам составлял от 160 до 200 кг. Ему предлагали сняться в кино в роли Гулливера, но, узнав, что дни съёмки совпадают с датами соревнований, он отказался.

В 1954 году был включён в сборную СССР, но так и не сыграл за неё ни одного матча. Накануне Олимпиады 1952 года в Хельсинки Лаврентий Берия поставил условием участия Ахтаева в сборной команде страны смену имени и национальности. Однако Ахтаев отказался от членства в сборной на таких условиях. Александр Гомельский безуспешно пытался включить Ахтаева в олимпийскую сборную 1956 года. Позже он сказал в одном из своих интервью: «Если бы Ахтаева пускали на международные соревнования, мы давно были бы чемпионами мира ».

В 1953 году один из первых автомобилей «Москвич-400» в Алма-Ате по распределению достался Ахтаеву. Чтобы он мог пользоваться машиной, её пришлось серьёзно переделать: поднять крышу, усилить подвеску, убрать переднее сиденье. Но и после переделки Ахтаев с трудом помещался в машине. Водила машину его жена. Впоследствии у него были ещё две машины: «Победа» и «Волга».

После ухода из спорта

Перестал играть в 1957 году после обнаружения у него сахарного диабета. В 1959 году переехал в Грозный. Был старшим тренером мужской и женской сборных Чечено-Ингушетии. Под его руководством мужская команда завоевала Кубок Северного Кавказа и Закавказья, а женская выступала в первой лиге первенства СССР.

Работал тренером до 1973 года, когда из-за несчастного случая сломал ногу. От этого перелома так и не смог оправиться. Скончался 12 июня 1978 года. Перед смертью он просил, чтобы его могильный холмик был обычного размера: «При жизни люди очень досаждали, глазея на меня. Не хочу, чтобы это продолжалось и после моей смерти». Просьбу исполнили, и теперь только родные знают, где его могила.

Семья

Жена Тамара. Брак был бездетным. Ахтаевы хотели взять приёмного ребёнка, но им это не удалось. После смерти мужа Тамара Ахтаева не смогла жить в доме, где всё напоминало о муже, и переехала в однокомнатную квартиру.

Память

Один из стадионов Грозного носит имя Увайса Ахтаева;
В 1978-1990 годах в Грозном проводился Всесоюзный турнир памяти Ахтаева;
В начале и конце 2011 года в Чечне дважды состоялся республиканский турнир памяти Ахтаева. Однако в дальнейшем из-за отсутствия средств проведение турнира было прекращено;
В 2013 году писатель Саид Бицоев издал книгу «Гигант баскетбола. Триумф и трагедия Увайса Ахтаева».

Увайс Мажидович Ахтаев (Вася Чечен , 26 декабря 1930 года, Вашиндарой, Шатойский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР - 12 июня 1978 года, Грозный, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР) - советский баскетболист, член сборной команды СССР. Играл в команде «Буревестник» (Алма-Ата) в 1947-1957 годах. Никаких званий не завоевал. Но благодаря своим физическим данным содействовал усилению игры своей команды и популяризации баскетбола в Казахстане. После своего ухода из спорта работал тренером мужской и женской сборных команд Чечено-Ингушетии по баскетболу.

Биография

Начало

Родился Увайс Мажидович 26 декабря 1930 года в селе Вашандарой Шатойского района Чечено-Ингушской АССР.

Годы спортивной карьеры

Знаменитый тренер Александр Гомельский говорил:

Родился в 1930 году в селе Вашендарой Шатойского района. Один из самых высоких баскетболистов в мире, рост - 2 м 36 см. Член сборной команды СССР. Знаменитый чеченец, уникальный по своим физическим данным человек, лучший баскетболист мира своего времени Увайс Ахтаев, которого называли центровым страны, подвергался жестокой дискриминации, как спецпереселенец. Увайсу было отказано в поездке на Олимпийские Игры 1956 года из-за его национальности. По словам его друга тяжелоатлета Вахи Эсембаева, сам Берия распорядился, чтобы такая знаменитость, как Увайс Ахтаев, изменил фамилию и стал Копелевичем, и тогда его включали в олимпийскую сборную страны. Но, Увайс отказался от такой "чести".

В 14 лет вместе с родителями его депортировали в Среднюю Азию. В городе Караганде поступил в местный техникум физкультуры. Перепробовав многие виды спорта, остановился на баскетболе. И буквально сразу же попал в сборную Казахстана. По рассказам друзей, появление Ахтаева на баскетбольной площадке стало в Алма-Ате настоящей сенсацией. В те годы рост самых высоких игроков не превышал 190 см. 17-летний великан производил колоссальное впечатление.
На матчи с участием Ахтаева собирались толпы народа. Считается, что появлением приличной команды, долгое время выступавшей в высшей лиге чемпионата СССР, алмаатинцы обязаны именно Ахтаеву. Ведь до него баскетбол в Казахстане не очень жаловали. Как ни печально, но Ахтаеву так и не довелось сыграть за сборную СССР, хотя в середине 50-х он был, по отзывам специалистов, сильнейшим центровым страны. Тренеры пробовали привлечь его в команду. Но спецпереселенец Ахтаев был невыездным…
Спортивная карьера Ахтаева окончилась очень рано. В неполные тридцать лет он заболел сахарным диабетом. Затем — тяжелым воспалением легких. Могучий организм справился с болезнью, но играть в баскетбол ему врачи запретили. В последний раз Увайс приехал в Москву в 1959 году на 11-ю Спартакиаду народов СССР. Говорят, он, как азартный мальчишка наблюдал матч за матчем, а потом с грустью сказал: «Я еще вернусь в баскетбол, обязательно вернусь!» Но был уже тяжело болен — ходил с палочкой. Выйти на площадку ему больше не довелось…

А вот как вспоминает об Увайсе Ахтаеве наш знаменитый, ныне ушедший из жизни, баскетбольный тренер Александр Гомельский.

Наверное, у всех, кто его видел, он навсегда остался в памяти. Как жаль, что сохранилось мало фотографий этого рано ушедшего из жизни человека, что не нашлось художника, написавшего бы его портрет, скульптора, вылепившего бы его бюст. Ведь лицо у него было — прямо просилось на полотно: резкое, словно высеченное, характерное, запоминающееся. И очень доброе. Представьте себе этакую громадину ростом 2 м 36 см, ножищи 58-го размера, брюки, в которые залезла бы вся команда, ручищи-лопаты, в которых и мяча-то не было видно — так, камешек какой-то... Впечатляло, что там говорить...
Я впервые увидел настоящего гиганта, рядом с которым все остальные, даже самые до него высокие игроки, казались обычными людьми. Я же был просто лилипу- том. Вася (по-моему, его никто не называл Увайсом) поразил, но и заставил меня задуматься. С появлением таких игроков баскетбол должен был измениться, что давно уже поняли американцы, предпочитавшие высокорослых центровых. Наши центровые Куллам, Конев, Путмакер, Силиньш, Серцявичюс, Ульяшенко были прек- расными мастерами, но это были центровые в нашем нынешнем понимании этого слова. Ахтаев таким центровым был. Больше того, я уверен, что играй он и сегодня, приносил бы пользу любой, даже самой классной команде. Конечно, он просто физически не мог бы так бегать весь матч по площадке, как это делают Сабонис, Гришаев, Гоборов — центровые 80-х. Но Ахтаев не потерялся бы среди своих наследников, можно даже сказать потомков, поскольку у него была хорошая техника — техника владения мячом, техника паса, техника броска. А техника во все времена была и остается главным козырем в арсенале любого баскетболиста. Он был мягок в обращении с мячом, даже ласков с ним, Вася действительно играл. И не надо думать, что Ахтаев был ограниченным в игровом плане человеком. Отнюдь. Конечно, прежде всего он использовал свой рост и старался забить, вернее, запихнуть мяч в корзину. Но у него был неплохо поставленный бросок, особенно со штрафных. Он прекрасно играл в защите, ставя такую «крышу», что выбраться из-под нее было неимоверно трудно. Если Вася успевал к своему щиту, то забить ему оттуда становилось проблемой. Это был умный, смышленый игрок, любящий, чувствовавший, понимавший баскетбол.
Безусловно, Васе не хватало атлетизма, хотя в юности он увлекался боксом и легкой атлетикой, метал диск. И все же он был рыхловат, не слишком вынослив: как-никак вес 160 кг давал о себе знать. Однако самое главное, что для нашего баскетбола он сделал: показал, насколько необходим рост в этой игре. Это его игра, его задачки, которые он задавал уступающим ему в росте другим центровым, заставили тренеров всерьез заняться поисками центровых ростом далеко за два метра. Он так и не стал заслуженным мастером спорта, но заслуг у него в советском баскетболе более чем достаточно.
Одна из самых популярных личностей в 40—50-х годах, Ахтаев перед широкой публикой впервые появился летом 46-го во Львове, где проходила спартакиада институтов и техникумов физической культуры. Тогда он еще метал диск, но внимание к себе привлекал необычайное. В первое послевоенное время спорт был так притягателен, что трибуны стадионов заполнялись даже на относительно скромных соревнованиях. Спартакиада во Львове — не исключение. Вокруг Ахтаева и вовсе собирались толпы народа. Впечатление этот гигант производил действительно колоссальное. Молодой (ему еще не было и 18 лет), экспансивный, несмотря на громадный рост, общительный (что редкость для высокорослых), он всегда был в окружении болельщиков. За ним ходили толпами, а он был ужасно рад, когда вдруг резко оборачивался — и толпа в испуге откатывалась. Вася хохотал во всю мощь своих легких и горловых связок, довольный произведенным эффектом.
Когда мы обедали в небольшом ресторанчике, к стеклам приникали любопытные. Всех интересовало, сколько этот человек-гора ест и пьет. А надо сказать, что, как и большинство других великанов, ел Вася не так уж и много, хотя за его плечами было голодное военное детство. А вот воду пил действительно взахлеб, что тоже характерно для гигантов. Тот же Отар Коркия всегда на сборах держал под кроватью ящик боржоми и за день выдувал более десяти бутылок. Одно время врачи противились такому увлечению жидкостью, но потом поняли: гиганты на играх и тренировках теряют очень много влаги, поэтому их водяной запас должен постоян- но восполняться.
Сколько помню, появление Ахтаева на улице ли, на стадионе всегда вызывало ажиотаж. Он мгновенно попадал в какой-то людской водоворот. Естественно, тут же слышалось и «дядя, достань воробушка», и «дядя Степа», что поначалу очень смущало Васю. Так что в первое время он, по свидетельству тех, кто знал его по Алма-Ате, заливался краской стеснения, пытался спрятаться от назойливого внимания окружающих, но потом, пообвыкнув, наоборот, стал гордиться такой популярностью и ходил с высоко поднятой головой. Ему, как мальчишке, льстило такое внимание публики. Правда, на его игре это никак не отразилось. В игре Вася забывал обо всем, кроме товарищей, команды. Алма-атинский «Буревестник» был середнячком, хотя играли в нем и интересные, даже незаурядные баскетболисты. Достаточно назвать Бахвалова, Нелидова, Платонова, Седристого, Джиимбаева. И все же «Буревестник» чаще находился в нижней части турнирной таб- лицы всесоюзных турниров — один Ахтаев погоду еще не делал. Тем не менее для любой, даже самой классной команды встреча с алмаатинцами превращалась в муку мученическую. И тренеры ломали себе голову, как победить Ахтаева и К°, как нейтрализовать грозного центрового. Кстати, появлением приличной команды, долгое время выступавшей в высшей лиге чемпионата СССР, алмаатинцы обязаны именно Ахтаеву. Он многое сделал, чтобы такая команда просто появилась, стала крепким коллективом, серьезным соперником для сильнейших клубов страны, хотя до Васи баскетбол в Казахстане не очень жаловали. Любопытно, что впоследствии там появился и еще один классный центровой — Владимир Андреев. Сам Ахтаев очень трогательно, внимательно, заботливо относился к молодым, выискивал способных игроков, опекал их, поддерживал. Валерий Платонов, работающий ныне в Госкомспорте СССР, вспоминает, как 16-летним мальчишкой попал в «Буре- вестник», куда его привел Вася, которому он сначала просто подавал мячи, затем стал носить за ним сетку с мячами, а там и заиграл в основном составе. И все время рядом с ним был Ахтаев — большой и добрый человек, настоящий друг и старший товарищ.
К баскетболу Васю приобщил карагандинский тренер Исаак Калелевич, уговоривший его переехать в Алма- Ату и заняться спортом. А в 1947 году в Ленинграде Вася на спартакиаде институтов и техникумов физкультуры уже выступал как баскетболист. Умел он еще совсем мало, но проблем у противников с ним хватало — впрочем, своим он трудностей доставлял тоже немало. Правда, трудности эти были не и^ разряда игровых. Скажем, нужно было обеспечить Васю формой. А где достать на такую махину трусы, майку, а главное — обувь? Сколько помню, Вася всегда играл в огромных черных ботинках-самоделках на толстой микропористой подошве. Эти «кеды» часто рвались, не выдерживая нагрузки, и приходилось снова искать сапожника, материал, чтобы обуть Ахтаева.
С появлением Ахтаева начались сложности букваль- но у всех, даже ведущих команд. Тогда ведь не было правила трех секунд и лимита 30 секунд. Так что задача алмаатинцев была проста: завладеть мячом, держать его, пока Вася своим шагом цапли или гусака-великана перемещался от своего щита к кольцу соперников, дать ему высокий пас, а там уж он заложит мяч в корзину. Естественно, все мы искали противоядие. А как его найдешь? Что придумаешь? Заставил он нас поломать головы... Наша команда Ленинградского Дома офицеров считалась вполне приличной, занимала пятые-шестые места в чемпионатах страны и других крупных всесоюзных тур- нирах, по классу мы явно превосходили алмаатинцев, но это ни о чем не говорило, когда приходилось решать проблему Ахтаева. В одном из матчей он заду- мал просто поиздеваться над нами: поймал мяч, прижал его к щиту и, довольно улыбаясь, сказал нам с Влади- миром Желдиным (а мы с Володей были самыми маленькими в команде, нас и называли ласково «чижи»): «Ну, ребятки, прыгайте, прыгайте, может быть, и достанете...» Ну что ты будешь делать? Вот и борись с ним...
Или обидится на судью и выкинет какое-нибудь коленце: хоть стой, хоть падай, а что делать — не знаешь. Был такой замечательный арбитр международной категории Михаил (Мика) Левин. Так вот, он почему-то вдруг вызвал раздражение Ахтаева. Подошел Вася к Левину и с высоты своего огромного роста грозно, медленно выговаривая слова, пообещал: «Вот посажу на кольцо — и будешь сидеть, пока правила не выучишь...», а ведь мог бы...
Да, таких легенд, баек вокруг Васи ходило множество, что тоже свидетельство любви к нему, свидетельство фантастической популярности. Закономерное свидетельство... Читать все это, наверное, смешно, но нам, играющим против Васи, было отнюдь не до смеха. И баскетболистам, и тренерам. В 1956 году в Волгограде на зимнем матче восьми городов (был такой престижный турнир) наша рижская команда впервые на матч с командой Алма-Аты выставила Круминьша. Опытнейший, все знающий в баскетболе Ахтаев — или молодой, начинающий, еще немногое умеющий Круминьш? Единственно, в чем Ян тогда превосходил Васю, так это атлетизм: длительный физический труд на свежем воздухе закалил латыша. Сложилось так, что мы, проиграв в подгруппе одну встречу, тем не менее были вынуждены оспаривать лишь седьмое место.
Ситуация была прямо-таки катастрофическая. А тут еще играть с Ахтаевым. Что же делать?
Я решил построить игру в расчете на контратаку, в которой должен был участвовать... Круминьш. Да, да, медлительный по сравнению с нашими «маленькими», Ян все же значительно быстрее Ахтаева передвигался по площадке. На это и делался весь расчет: Круминьш из-под своего кольца отдает мяч Хехту, Валдманису или Муйжниексу, а сам перемещается к кольцу соперников, стараясь непременно опередить Васю, обязательно успеть туда, пока не пришел Вася. И когда это получалось, мы забивали и забивали. Но если Вася успевал вернуться, в дело вступали его почти двадцать сантиметров преимущества в росте и кольцо оказывалось перекрытым. Да и один на один Вася переигрывал Яниса.
Был такой эпизод. Вася сымитировал бросок, Круминьш среагировал, подпрыгнул, взлетел вверх, а Вася прошел к щиту и со смехом направил мяч в кольцо. Или делал так: просто шагнет под корзину и вколотит мяч. И обязательно добавит: «Ничего, ничего, научу вашего лесника играть...» Да, то была запоминающаяся дуэль. Причем, что любопытно, в зале, где встречались команды, боровшиеся за медали, зрителей было немного, а на нашей встрече — Ахтаев против Круминьша — собрались толпы болельщиков.
В том же 1956 году сложилась аналогичная ситуация, только на этот раз победа над алмаатинцами нам была во много раз нужнее: в таком случае мы выходили бы в финал и оспаривали у москвичей «золото» Спартакиады народов СССР. И тогда я в первый и последний раз в своей тренерской жизни решил сначала провести дипломатические переговоры. Пошел к Ахтаеву, который хоть и не был формальным капитаном команды, был в ней, по существу, лидером, оплотом, настоящим хозяи- ном, и спросил Васю: «Если игра сразу пойдет в нашу пользу и счет будет большим, может быть, дадим отдох-нуть основным игрокам, пусть поиграют запасные?» Вася ухмыльнулся, зыркнул глазищами и пробурчал: «Поживем — увидим...» Малая спортивная арена Лужников была забита до отказа. Такой аудитории на баскетболе я у нас раньше не видел. И зрителям было на что посмотреть. Игра выдалась такой тяжелой, что и не знаю, как нам удалось все же буквально на последних минутах вырвать победу. — Ну, как там насчет запасных? — не преминул спросить меня Вася, блаженно отдуваясь. И его можно было понять: как же, средненькая в общем-то команда, а дала такой бой фаворитам и едва не преподнесла сенсацию...
Больше я такие эксперименты не проводил. А Васин урок мне запомнился надолго. Тогда Ахтаев всех поразил длинным первым пасом через все поле. У нас так и сегодня-то пасуют лишь Ткаченко и Сабонис, а тогда это вообще было открове- нием.
Мяч, кажущийся маленьким шариком в руках Ахтаева, пушечным ядром проносился через всю площадку и попадал к его партнеру, уже занявшему удобную позицию под нашим щитом. В тактическом плане такая контратака тоже была новым словом. Хотя в остальном алмаатинцы действовали традиционно. Спокойно располагались в зоне соперника, выстраивали позиционное нападение, дожидались, пока подтягивался Вася, отдавали мяч ему, а он сверху одной или двумя руками всаживал его в корзину. Никто у нас так тогда делать не умел, это было в диковинку. Другим центровым просто не хватало роста, прыгучести, атлетизма, чтобы заложить мяч сверху. Это сейчас даже «маленькие» умеют выполнять такой эффектный и такой любимый всеми баскетболистами и зрителями прием, а в те годы его демонстрировал только Вася. Повторил его уже через несколько лет эстонец Март Лага, чей рост был 198 см. Но главное—Лага был быстрым, резким, прыгучим и хорошо координированным... Как ни печально, но Ахтаеву так и не довелось сыграть за сборную СССР, хотя в середине 50-х он был, безусловно, сильнейшим центровым страны. Наверное, и поэтому так и не стал он заслуженным мастером спорта. Но надо сказать, что при подготовке к чемпионату Европы 1953 года возглавлявший тогда сборную замечательный тренер Константин Иванович Травин (КИТ, как называли его по первым буквам имени, отчества и фамилии) пробовал привлечь Васю в команду, хотя по не зависящим от него причинам Ахтаев все равно не смог бы поехать на чемпионат. Однако перед Олимпиа- дой в Мельбурне уже я в качестве тренера юношеской сборной страны и члена всесоюзного тренерского совета убеждал наставника первой сборной Степана Суреновича Спандарьяна непременно взять Ахтаева на Олимпийские игры. Я был уверен (и до сих пор убежден в этом), что в паре с Круминьшем они могли бы составить такой тандем, с которым можно было бы побеждать американцев, давно уже вводивших в состав трех, а то и четырех гигантов. И дело даже не в росте Ахтаева. Тренировки под руководством такого думающего, ищущего специалиста, как Травин, безусловно, обогатили игру Васи, расширился диапазон его действий. Травин даже заставил Васю быстрее передвигаться, научил отменно играть в позиционный баскетбол. В общем, он бы наверняка пригодился нашей сборной в Мельбурне... Ахтаев играл до 1959 года, женился, уехал в Грозный, И оставался опорой своего «Буревестника» до последнего матча. По-прежнему на игры с его участием собирались полные трибуны, на которых всегда находилось местечко для его мамы. Да, мама Васи, маленькая полная женщина, к которой он относился с удивительной нежностью и почтительностью, постоянно сопровождала сына в поездках на игры. Сидела на специальном стульчике и внимательно наблюдала за игрой. По городу Вася возил ее на «Москвиче». Правда, свое сиденье он отодвинул к заднему стеклу, иначе просто не мог бы вытянуть ноги. А поскольку Вася никому ни в чем отказать не мог, то помимо мамы в машину набивалось еще человек шесть-семь. И когда он купил «Победу», ничего не изменилось. Вася был очень коммуникабель- ным, общительным парнем, любящим компании, веселье. На турнирах его номер в гостинице становился своеоб- разным клубом. Для каждого у него находилось и доброе слово, и кусок хлеба, и лишняя десятка. Ни для кого ничего не жалел. Пользуясь своей фантастической популярностью, известностью, авторитетом, проходил в любые кабинеты, открывал любые двери, где решал вопросы быта, материального благополучия своих партне- ров, никогда ничего не требуя для себя. Тогда в моде были ковры, так и, извините за невольный каламбур, ковры эти для ребят «выбивал».
Он был простодушен, Вася Ахтаев, добр, широк. Его нетрудно было обмануть. Некоторые пользовались его наивностью, открытостью. Но как только он чувствовал фальшь или ловил кого-то на лжи, — все, такой человек становился его личным врагом. Обмана он не прощал. В его ранней смерти (ему было пятьдесят) зачастую винят баскетбол. Ведь была такая медицинская теория, что очень высоким людям движение противопоказано, что им нужен чуть ли не постельный режим. А в баскет- больных кругах существовала тенденция искусственного ограничения роста игроков. Но и то и другое, на мой взгляд, неверно, а последнее еще и антигуманно. Гиганты не виноваты, что родились такими. На их счастье, появилась такая замечательная игра — баскетбол. И именно здесь великаны нашли себя. В баскетболе им не нужно было избегать окружающих, не нужно было стыдиться огромного роста. Наоборот, как раз рост и делал их заметными, привлекательными, интересными для остальных людей. И Вася Ахтаев—не исключение. Скорее, он даже наиболее яркий пример того, как баскетбол сотворил личность.

Источники: Саид-Эмин БИЦОЕВ, "Объединенная газета", декабрь 2004 и А.Гомельский "Баскетбол. Секреты мастерства"

Born in 1930 in the village Vashendaroy Shatoysky district. One of the tallest basketball players in the world, the growth - 2 m 36 cm member of the USSR national team. Chechen famous and unique in its physical data people, the best basketball player of his time world Akhtaev Uwais, who was called the pivot of the country was subjected to severe discrimination as spetspereselenets. Uwais was denied a trip to the Olympics in 1956 because of his nationality. According to his friend weightlifter Esembaeva Wahi, Beria ordered that such a celebrity as Uwais Akhtaev, changed his name and became Kopelevich, and then turned it on in the Olympic team. But, Uwais refused such "honor".

In 14 years with his parents, he was deported to Central Asia. In the city of Karaganda enrolled at a local college physical education. Having tried many sports, focused on basketball. And just as soon as got a team of Kazakhstan. According to the stories of friends Ahtaeva appearance was on the basketball court in Almaty real sensation. In those years, the highest growth of players does not exceed 190 cm 17-year-old giant produced a great impression.
On matches involving Ahtaeva gathered crowds. It is believed that the advent of a decent team for a long time played in the major league championship of the USSR, Almaty people owe to Ahtaeva. After all, to him basketball in Kazakhstan not much to complain about. It is sad, but Ahtaeva never had the chance to play for the national team of the USSR, although the mid-50s he was, in the opinion of experts, the strongest pivot country. Coaches tried to bring him into the team. But spetspereselenets Akhtaev was restricted to leave ...
Sports career Ahtaeva ended very early. In hardly thirty years, he became ill with diabetes. then - severe pneumonia. Mighty body cope with the disease, but to play basketball his doctors had forbidden. The last time Uwais came to Moscow in 1959 for the 11th Games of Soviet Peoples. They say he is a gambler boy watching match after match, and then said sadly: "I"ll be back in basketball, will definitely be back!" But he was already seriously ill - walked with a cane. Enter the court he no longer had a chance ...

But as recalls Uwais Ahtaeva our famous, now deceased, basketball coach Alexander Gomelsky.

Probably everyone who saw him, he will forever remain in the memory. What a pity that little remained of the photos who died early man that there was no artist who painted a portrait of him, the sculptor would sculpt his bust. After all, his face was - explicitly requests to the web: a sharp, like a sculpted, distinctive and memorable. And it is very good. Imagine such utter hulk rising 2 m 36 cm, beetle-crusher 58-gauge, trousers, in which climbed to the whole team, paws, spades, in which the ball-and it could not be seen - so some stone ... impressive, what can I say ...
I first saw this giant, next to which all others, even the tall players before him, seemed ordinary people. I was just lilipu-how. Bob (in my opinion, no one called Uvais) hit, but also made me think. With the advent of basketball players had to change that has long been understood Americans who preferred tall pivot. Our pivot Kull, Konev, Putmaker, Silins, Sertsyavichyus, Ulyashenko Prek-RAAS were masters, but it was the pivot in our current understanding of the word. Akhtaev pivot was so. More than that, I"m sure he played today, would benefit anyone, even the coolest team. Of course, he just physically could not run because the whole match on the site, as do Sabonis Grishayev, Goborov - pivot 80s. Akhtaev but would not go amiss among their heirs, descendants might even say, as he had good technique - Equipment possession, pass technique, technique throw. A technique has always been and remains a major asset in the arsenal of any basketball player. He was gentle in handling the ball, even affectionate with him, Bob is really played. And do not think that Akhtaev was limited in the game plan man. Not at all. Of course, first of all, he used his height and tried to score, rather, to push the ball in the basket. But he had a bad posed shot, especially with a penalty. He played well in defense, putting a "roof" that get out from under it was incredibly difficult. If John had time to his shield, then score it from there became a problem. It was a smart, intelligent player, loving, perceive, understand basketball.
Certainly, Vasya lacked athleticism, although in his youth he was interested in boxing and athletics, metal disk. And yet he was somewhat lax, not too tough: after 160 kg weight made itself felt. However, the most important thing for our basketball he did: showed how necessary growth in this game. That"s his game, his tasks, he asked him inferior in growth to other pivot forced coaches to engage seriously in the search for pivot growth far beyond two meters. He did not become the honored master of sports, but it merits in the Soviet basketball is more than enough.
One of the most popular personalities in the 40-50s, before the general public Akhtaev first appeared in the summer of 46th in Lvov, where was held Olympics and technical institutes of physical culture. Then he has a metal disk, but drew attention to themselves extraordinary. In the first postwar years the sport was so attractive that the stands were filled, even at relatively modest competition. Sports day in Lviv - no exception. Ahtaeva around and going all the crowds. Impression produced this giant really tremendous. Young (he was not yet 18 years old), expansive, despite tremendous growth, sociable (which is rare for a tall), he was always surrounded by fans. Behind him walked the crowds, and he was very glad when suddenly turned around - and the crowd rolled away in fright. Bob laughed in his lungs and throat ligaments pleased produced effect.
When we had dinner in a small restaurant, clings to the glass curious. All wondered how this man-mountain eating and drinking. And I must say that, like most other giants eat Bob is not so much, although his shoulders were hungry wartime childhood. But drinking water is really excitedly, which is also characteristic for the Giants. Same Otar Korkia always at training camp held under the bed box Borjomi per day and blew more than ten bottles. At one time, doctors opposed this entrained liquid, but then realized: Giants at games and workouts to lose a lot of moisture, so their water supplies should be constant but replenished.
How many remember the appearance of the street Ahtaeva whether the stadium always caused a stir. He immediately got into some human maelstrom. Naturally, he immediately heard and "Uncle, get sparrow," and "Uncle Stepan," which initially very confused Vasya. So the first time he, according to those who knew him from the Alma-Ata, blushing embarrassment, tried to hide the annoying attention of others, but then poobvyknuv contrary, became proud of such popularity and walked with his head held high. Him as a boy, is flattered by the attention of the public. However, his game is not affected. Game Bob forgot about everything except comrades team. Alma-Ata "Petrel" was middling, although it played and interesting, even extraordinary basketball. Suffice it to mention Bahvalova, Nelidov Platonov Sedristogo, Dzhiimbaeva. Yet "Petrel" often located at the bottom of the league table of the capital-Union tournament - Akhtaev weather one else did. Nevertheless, for anyone, even the classiest team meeting with the residents of Almaty turned into flour martyr. And coaches have racked their brains how to win Ahtaeva and K °, how to neutralize the formidable centering. By the way, the emergence of a decent team for a long time played in the major league championship of the USSR, Almaty people owe to Ahtaeva. He has done a lot to this team just appeared, became a strong team, a serious contender for the strongest clubs in the country, although Vasi basketball in Kazakhstan is not much to complain about. Curiously, that later there appeared another classy central - Vladimir Andreev. Akhtaev itself is very touching, attentive, caring attitude toward young, capable players sought out, took care of them supported. Valery Platonov, is now working in the State Committee of the USSR, recalls 16-year-old boy was in "The Tempest-Gazette", which brought him Bob, which he first filed a defense, then began to carry him mesh with balls, and there and played in the starting lineup. And all the time with him was Akhtaev - great and good man, a true friend and a senior fellow.
By Vasya accustomed basketball coach Isaac Kalelevich Karaganda, persuaded him to move to Alma-Ata and do sports. And in 1947 in Leningrad at the Olympics Bob institutes and colleges of physical education has already acted as a basketball player. He was able to have very little, but the opponents of problems with it enough - however, his difficulties he delivered too much. However, these difficulties were not u discharge slot. Say you had to provide Vasya form. And where to get on such a machine pants, shirt, and most importantly - Shoes? How many remember Bob always played a huge black boots-homemade thick microporous sole. These "sneakers" often torn, unable to bear the load, and I had to look again cobbler stuff to put on shoes Ahtaeva.
With the advent of complexity began Ahtaeva literal but all, even the leading teams. Then, because there was no rule of three seconds and 30 seconds limit. So that the problem Almaty people was simple: to take possession of the ball, keep it until your step Vasya heron or goose-giant moved from his shield to the ring rivals give him a high pass, and there too it will lay the ball in the basket. Naturally, we are all looking for an antidote. And how to find one? Imagine that? He forced us to break my head ... Our team Leningrad House of officers was considered a decent, ranked fifth or sixth in the national championships and other big-union tour niraham, class we clearly superior Almaty citizens, but that does not mean anything when you had Ahtaeva tackle. In one of the matches he ass-small just to mock us: caught the ball, pinned him to the board and smiling contentedly, told us with Vladi-world Zheldina (and Volodya were the smallest in the team, and we affectionately called "piggy" ;) "Well, guys, jump, jump, maybe pull out a ..." Well, what are you gonna do? That fight with him ...
Or offended by the judge and throw some caper: though stand, though fall and what to do - do not know. Was such a wonderful international category referee Michael (Mick) Levin. So, for some reason he suddenly irritated Ahtaeva. Bob came up to Levin and the height of its tremendous growth menacingly, slowly pronouncing the words, promised: "That"ll put on the ring - and will sit until the rules do not learn ... ", and in fact could ...
Yes, there are legends, fables around Vasey were a lot of that, too, evidence of love for him, the witness fantastic popularity. Regular certificate ... Read all of this is probably ridiculous, but we were playing against Vasey, was not amused. And basketball players and coaches. In 1956 in Volgograd winter match eight cities (there was such a prestigious tournament) Riga our team first for the match with a team of Alma-Ata Kruminy exposed. Experienced, knowledgeable in all basketball Akhtaev - or young, novice, yet little is able Kruminsh? The one thing Yang then surpassed Vasya, it"s athleticism: long physical labor outdoors tempered Latvian. It so happened that we lost one match in the subgroup nevertheless were forced to challenge only seventh.
The situation was downright catastrophic. And then play with Ahtaeva. What to do?
I decided to build a game based on the counter-attack, which was to participate ... Krumins. Yes, yes, slow compared to our "small", Yang still significantly faster Ahtaeva moved on site. And it makes the whole calculation: Kruminsh out of his ring gives the ball Hecht, Valdmanis or Mujzhnieks, and he moved to the ring opponents, trying to get ahead of Vasya certainly, certainly in time there until he came Vasya. And when it turned out, we score and score. But if John had time to go back, it takes him almost twenty centimeters growth advantage and ring turns overlapped. And one by one Bob Janis outplayed.
Was this episode. Bob imitated throw Kruminsh responded, jumped flew up, and Bob went to the panel and laughing sent the ball into the ring. Or did: just will step under the basket and chipped home a goal. And be sure to add: "Nothing, nothing, teach your forester"s play ..." Yes, it was a memorable duel. And, curiously, in the hall, where they met the team, fighting for medals, the audience was a little, and at our meeting - Akhtaev against Kruminy - gathered crowd of fans.
In the same 1956 there was a similar situation, only this time we win over the residents of Almaty was many times more necessary: in this case, we went to the finals and challenged the Muscovites "gold" Games of Soviet Peoples. And then I have the first and last time in his life coaching decided to first conduct diplomatic negotiations. Went to Ahtaeva, which, though not a formal team captain, it was essentially a leader, a stronghold, the real masters-tion, and Vasya asked: "If the game immediately go in our favor and the bill will be large, maybe give otdoh-nut key players, let will play replacement? "Bob grinned and glared glazishchami muttered: "Wait - see ... "Small Sports Arena Luzhniki Stadium was packed to capacity. Such an audience on basketball I have never seen before. And the audience was something to see. The game stood out so heavy that I do not know how we managed to still literally at the last minute to snatch victory. - Well, as there is about replacement? - did not fail to ask me Bob, blissfully puffing. And it was possible to understand how the same mediocre in general command, and gave such a fight favorites and almost presented sensation ...
More I did not spend such experiments. Vasin A lesson I remember a long time. Then Akhtaev all hit long first pass across the field. Do we so today something just baffled Tkachenko and Sabonis, and then this was generally revelation tion.
Ball, seemingly small ball in the hands Ahtaeva, cannonball zipped through the entire site and got to his partner, has already taken a comfortable position under our shield. Tactically, this counterattack was also a new word. While the rest Almaty people traditionally operated. Quietly located in the area of the opponent, lined positional attack, waiting until tightened John, gave the ball to him, and he was on top of one or both hands to thrust it into the basket. No we do so then could not, it was a novelty. Another pivot simply not enough growth, dynamism, athleticism to lay on top of the ball. It"s now even a "small" able to perform such a spectacular and well-liked basketball and audience reception, and in those years, it showed only Bob. Repeated it a few years later in March Estonian Laga, whose growth was 198 cm, but most importantly, Laga was quick, sharp, bouncy and well coordinated ... It is sad, but Ahtaeva never had the chance to play for the national team of the USSR, although in the middle 50"s he was certainly the strongest pivot country. Probably, and therefore did not become, he honored master of sports. But I must say that in preparation for the European Championships in 1953 then head coach of the national team great Konstantin Travin (CIT, as it was called by the first letters of the name and surname) Vasya tried to attract the team, though for reasons beyond his control all Akhtaev power could not go to the championship. However, before the Olympia with water in Melbourne I have as a coach of the national team and the junior member of the All-Union Council urged mentor coaching the first team Stepan S. Spandaryan certainly take Ahtaeva the Olympics. I was convinced (and still believe in it) that is paired with Kruminsh they could make such a tandem, which could be overcome Americans have long been input into the three, four and even giants. And it"s not in the growth Ahtaeva. Training under the supervision of such thinking, looking for a specialist as Travin certainly enriched the game Vasey, expanded the range of its activities. Travin even got Vasya move faster, perfectly taught to play basketball position. In general, it would certainly come in handy our team in Melbourne ... Akhtaev played until 1959, got married, went to Grozny, and remained its mainstay "Petrel" to the last match. Still in the game with his participation were going full platform, which has always been a place for his mother. Yes, Mom Vasey little plump woman to which he treated with surprising tenderness and reverence, constantly accompanied by her son on trips to the game. Sat on a special chair and carefully watched the game. By City Vasya took her to the "Moskvich". However, he pushed his seat to the rear window, or simply could not stretch my legs. And since Bob anybody anything could not refuse, apart from my mother"s car jammed another six or seven. And when he bought the "Victory", nothing has changed. Bob was very sociable ethyl, sociable guy, loving company, fun. In tournaments, it became a hotel booking peculiar different clubs. For each it was a kind word and a piece of bread and a dozen extra. For anybody spared nothing. Using their fantastic popularity, fame, prestige, held in any rooms, open all doors and handling issues of life, material well-being of their partners, never demanding nothing for himself. Then in vogue were the carpets, and, sorry to involuntary pun, carpets for these guys, "beat out».
He was naive, Vasya Akhtaev, kind, broad. It is easy to be deceived. Some enjoyed his naivete, openness. But as soon as he felt the falsity or someone caught in a lie - all such persons became his personal enemy. Deception he forgave. In his early death (he was fifty) often blame basketball. After this medical theory was that very tall people contraindicated movement that they need almost no bed rest. And in basketball circles, patients with a tendency artificially limiting the growth of players. But both, in my opinion, is wrong, and the latter is also inhumane. The Giants are not to blame, they were born that way. Luckily for them, there was such a great game - basketball. And this is where the giants have found themselves. In basketball, they did not need to avoid people, do not need to be ashamed of tremendous growth. On the contrary, just the growth and made them visible, attractive, interesting to other people. And Bob Akhtaev no exception. Rather, it is even the most vivid example of how basketball created personality.

出生于1930年在村里Vashendaroy Shatoysky区。其中一个最高的篮球运动员在世界上，成长 - 2米苏联国家队36厘米成员。车臣著名并在其物理数据的人独特的，他的时间世界Akhtaev Uwais，谁被称为该国的支点的最好的篮球运动员遭到严重歧视spetspereselenets。 Uwais被拒绝，因为他的国籍一趟奥运会于1956年。据他的朋友举重Esembaeva瓦希，贝利亚下令这样的名人如Uwais Akhtaev，改变了他的名字，并成为Kopelevich，然后在国奥队打开它。但是，Uwais拒绝这样的“荣誉”。

民国14年与他的父母，他被驱逐到中亚。在城市的卡拉干达在当地高校体育教学就读。尝试过很多运动，专注于篮球。而就尽快拿到全队哈。根据朋友的故事Ahtaeva露面是在阿拉木图真正的感觉在篮球场上。在那些年里，玩家的最高增长不超过190厘米17岁的巨人产生了很大的印象。
涉及的比赛Ahtaeva聚众。据认为，一个像样的团队的到来很长一段时间在苏联的主要联赛冠军出战，阿拉木图人欠Ahtaeva。毕竟，他的篮球在哈萨克斯坦没有太多可抱怨的。这是可悲的，但Ahtaeva从未有过的机会，苏联国家队打，虽然50年代中期，他在专家的意见，最强的支点国家。教练试图把他入队。但spetspereselenets Akhtaev被限制离开......
体育事业Ahtaeva很早就结束了。在几乎三十年来，他发病的糖尿病患者。然后 - 重症肺炎。强大的身体应付疾病，但打篮球他的医生已经禁止。最后一次Uwais来到莫斯科，1959年为苏联人民的第11届奥运会。他们说他是一个赌徒男孩赛后看比赛，然后幽幽的说：“我会回来的篮球，一定会回来”但他已经病重 - 走路时带着一根手杖。进入他不再有机会了法院......

但作为回忆Uwais Ahtaeva我国著名，现已去世，篮球教练亚历山大Gomelsky。

可能大家谁看见他，他将永远留在记忆里。这是很可惜的一点仍然是谁去世得早的人，没有艺术家谁画他的肖像的照片，雕塑家将他的雕塑半身像。毕竟，他的脸 - 明确要求到网上：一个尖锐，就像一个雕刻，独特而令人难忘。这是非常好的。想象这样彻底的废船围城2 M 36厘米，大脚58轨，裤子，其中上升到整个团队，爪子，黑桃，其中的球，它不能被看到 - 所以一些石头......令人印象深刻，我能说什么......
我第一次看到这个巨人，旁边的所有其他国家，甚至在他高大的球员，似乎普通人。我只是lilipu知识。鲍勃（在我看来，没有人叫Uvais）打击，但也让我想想。随着篮球运动员的到来不得不改变早就认识的美国人谁的首选高大支点。我们的支点库尔，科涅夫，Putmaker，Silins，Sertsyavichyus，Ulyashenko PREK-海莱士是主人，但它是在我们目前这个词的理解支点。 Akhtaev支点是如此。更重要的是，我敢肯定，他今天发挥，将有利于任何人，甚至最酷的球队。当然，他只是身体无法运行，因为整场比赛的网站上，因为这样做萨博尼斯Grishayev，Goborov - 支点80。 Akhtaev但不会去他们的继承人之间不对劲，后人甚至可以说，因为他有很好的技术 - 设备拥有，通技术，技巧扔了。的技术一直是和仍然是一个主要的资产在任何篮球运动员的阿森纳。他是温柔的处理球，甚至亲热了他，鲍勃是真正发挥。也不要认为Akhtaev在游戏策划人是有限的。一点也不。当然，首先，他用他的身高，并试图进球，而是推球在篮筐。但他有一个不好的构成出手，尤其是一个点球。他在防守打得很好，把一个“屋顶”那得从下它是非常困难的。如果约翰有时间他的盾，然后比分是从那里就成了问题。这是一个聪明的，聪明的球员，有爱心，感知，理解篮球。
当然，Vasya缺乏运动天赋，虽然在他的青年时期，他感兴趣的是拳击和田径，金属盘。但他有些松懈，不要太强硬：历经了160公斤的重量使自己感觉。然而，对于我们的篮球，他所做的最重要的事情：显示在这个游戏多么的必要增长。这就是他的比赛，他的任务，他问他逊色增长到其他支点迫使教练中寻找支点的增长远远超出2米认真搞。他没有成为体育的荣幸主，但它在苏联篮球的优点是绰绰有余。
其中的人物在40-50S最流行的，Akhtaev来首次广大市民出现在第46届夏季在利沃夫，它举办了奥运会和体育文化的技术学院。然后，他有一个金属盘，但提请注意自己非凡。在战后头几年这项运动是如此吸引人，看台吃饱了，即使是在相对温和的竞争。运动日在利沃夫 - 也不例外。 Ahtaeva周围，将所有的人群。印象产生这种巨大的确实巨大。年轻的（他还不到18岁），豪爽，不顾巨大的增长，有点大男子主义（这是罕见的高大），他总是围绕着球迷。在他身后走过的人群，他非常高兴时，突然转身 - 和众人吓得滚走。鲍勃笑在他的肺部和喉咙感到高兴韧带产生的效果。
当我们在一家小餐馆吃过饭，紧贴在玻璃好奇。所有想知道这个人山大吃大喝。我必须说的是，像大多数其他巨头吃鲍勃是没有这么多，虽然他的肩膀饿了战时的童年。但饮水是真的激动，这也是特征为巨人。同样OTAR Korkia总是在床底下箱子每天Borjomi举行，自爆十几瓶的训练营。有一段时间，医生反对这种夹带的液体，但后来意识到：巨人在游戏和锻炼失去大量的水分，所以他们的供水应该是恒定的，但补充
。多少人还记得街道Ahtaeva球场是否总是引起轰动的外观。他立刻钻进了一些人的漩涡之中。当然，他立即听到和“叔叔，让麻雀”和“叔叔斯捷潘，”最初很困惑Vasya。所以他第一次，根据这些谁知道他从阿拉木图，红着脸尴尬，试图隐瞒别人的恼人的关注，但随后poobvyknuv相反，成为如此受欢迎的骄傲，他昂着头走路。他作为一个男孩，是由公众的注意受宠若惊。然而，他的游戏不受影响。游戏鲍勃忘了一切，除了战友队。阿拉木图“海燕”为中等，但它起到的和有趣的，甚至是过人的篮球。我只想提Bahvalova，Nelidov普拉东诺夫Sedristogo，Dzhiimbaeva。然而，“海燕”常位于资本联盟比赛的名次表的底部 - Akhtaev天气别人做。然而，对于任何人，甚至与阿拉木图居民最典雅小组会议变成面粉烈士。和教练们绞尽脑汁如何赢得Ahtaeva和K°，如何中和强大的定心。顺便说一句，一个体面的团队的出现，为发挥在苏联的大联盟总冠军很长一段时间，阿拉木图人欠Ahtaeva。他已经做了很多这支球队刚刚出现，成为了一个强大的团队，一个严重的竞争者在国内最强的俱乐部，尽管瓦西篮球在哈萨克斯坦没有太多可抱怨的。奇怪的是，后来有出现了另一种优雅的中央 - 弗拉基米尔·安德列夫。 Akhtaev本身很感人，周到，贴心的态度年轻，有能力的玩家找到了，把他们的关心支持。瓦列里·普拉东诺夫，现任职于苏联国家委员会，回忆起16岁的男孩是在“暴风雨公报”，这给他带来了鲍勃，这是他第一次提出抗辩，然后开始进行他网格球，并有和发挥在首发阵容中。和所有与他当时是Akhtaev - 伟大而善良的人，一个真正的朋友和高级研究员。
通过Vasya习惯篮球教练以撒Kalelevich卡拉干达，劝他搬到阿拉木图和做运动。并于1947年在列宁格勒在奥运会鲍勃机构和体育院校已经担任一个篮球运动员。他能够有很少的，但问题是不够的对手 - 然而，他的困难，他发表过多。但是，这些困难并没有ü排出槽。说你必须提供Vasya形式。和在哪里得到这样的机器裤，衬衫，以及最重要的 - 鞋子？多少人还记得鲍伯始终发挥着巨大的黑靴，自制厚微孔鞋底。这些“运动鞋”经常撕裂，无法承受的负荷，我不得不再次审视鞋匠的东西穿上鞋子Ahtaeva。
随着复杂性的出现开始Ahtaeva文字，但所有，甚至领导团队。然后，因为有三秒钟的30秒限制没有规则。所以，问题的阿拉木图人很简单：把控球权，保持它，直到你的脚步Vasya苍鹭或鹅巨人从他的盾移到环的对手给他一个高通，并且有过它会打好球在篮筐。当然，我们都在寻找一种解毒剂。而如何找到一个？想象吗？他强

Выросли целые поколения людей, которым имя Увайса Ахтаева практически незнакомо. А ведь свое время он был фантастически популярной личностью на всей территории бывшего СССР, а в Казахстане, где он жил, более известного человека в ту пору просто не существовало. Представьте себе чеченца с ростом 2м.30 см и 169 кг. живого веса… Таким и был Увайс Ахтаев самый - высокий в свое время человек планеты, баскетболист и мастер спорта СССР.

Шел 1956 год.... Был дан старт Спартакиаде народов СССР. Миллионы физкультурников со всех уголков страны оспаривали право быть в этот день в столице, выйти на изумрудное поле Большой спортивной арены. Это право получили сильнейшие. И сильнейших оказалось не так уж много — около десяти тысяч человек. Среди них были представители более сорока на¬циональностей, в том числе и самый высокий в те годы человек в мире из города Чимкента, чече¬нец по национальности. Увайс Мажитович Ах¬таев — Вася Ахтаев. Первый гигантского роста игрок в со¬ветском баскетболе конца пятидесятых годов. Представьте себе, что свердловчанин Иван Павлюшнев, рост которого был равен 187 сантиметрам, носил прозвище «Полтора Ивана». И когда в алма-атинском «Ски¬фе» объявился совсем юный Увайс Ахтаев рос¬том 229 сантиметров, это вызвало в баскетболь¬ных кругах переполох.

Увайс Мажитович Ахтаев родился 26 декабря 1930 года в селении Вашендарой Шатойского района Чеченской Республики. В 14 лет вместе с родителями его депортировали в Среднюю Азию. В городе Караганде он поступил в местный техникум физкультуры, где и увлекся спортом. Перепробовав многие виды спорта, остановился на баскетболе. И буквально сразу же (в 1946 году) попал в сборную Казахстана. По рассказам друзей, его появление на баскетбольной площадке уже стало в Алма-Ате настоящей сенсацией. В те годы рост самых высоких игроков не превышал 190 см. и поэтому 17-летний великан производил просто колоссальное впечатление.

В 1950 году 20-летний гигант стал выступать за команду "Буревестник" (Алма-Ата), а еще через год впервые приехал в ее составе на первенство СССР. Один из ветеранов советского баскетбола, Валерий Платонов, вспоминал, как еще 16-летним мальчишкой он попал в «Буревестник», куда его привел Ахтаев. Сначала он просто подавал ему мячи, затем стал носить за ним сетку с мячами, а там и заиграл в основном составе. И все время рядом с ним был Увайс Ахтаев — большой и добрый человек, настоящий друг и старший товарищ.

«Я впервые увидел настоящего гиганта, рядом с которым все остальные, даже самые высокие игроки, казались обычными людьми, — вспоминает его бывший одноклубник легендарный ветеран армейцев Арменак Алачачян. — Вася (так его звали друзья) прекрасно играл в защите, ставя такую «крышу», что выбраться из-под нее было неимоверно трудно. Если он успевал к своему щиту, то забить оттуда становилось проблемой». «К баскетболу, — пишет в своей книге легенда отечественного баскетбола Александр Гомельский, — его приобщил карагандинский тренер Исаак Капелевич, уговоривший его переехать в Алма-Ату и заняться спортом. Умел он еще совсем мало, но проблем у противников с ним хватало. Впрочем, своим он трудностей доставлял тоже немало. Правда, трудности эти были из разряда технических. Скажем, нужно было обеспечить его формой. А где достать на такую махину трусы, майку, а главное обувь? Ахтаев всегда играл в огромных черных ботинках-самоделках на толстой микропористой подошве. Эти «кеды» часто рвались, не выдерживая нагрузки, и приходилось снова искать сапожника, материал, чтобы обуть баскетболиста». С появлением Ахтаева, по словам знаменитого тренера, начались сложности буквально у всех, даже у ведущих команд. Тогда не было правила трех секунд и лимита 30 секунд. Так что задача алмаатинцев была проста: завладеть мячом, держать его, пока Ахтаев своим шагом гусака-великана перемещался от щита к кольцу соперников, дать ему высокий пас, а там уж он заложит мяч в корзину.

Как ни печально, но Ахтаеву так и не довелось сыграть за сборную СССР, хотя в середине 50-х он был, по отзывам специалистов, был сильнейшим центровым страны. Тренеры пробовали привлечь его в команду. Но он, как спецпереселенец был невыездным… В 1952 году наши баскетболисты отправились на Олимпийские игры в Хельсинки. Ахтаев не был включен в команду: в последний момент кто-то из руководителей Спорткомитета СССР напомнил, что он из репрессированных, и Ахтаев тут же был отчислен, а сборная страны в итоге проигра¬ла в финале американцам. Рассказывают, что сам Берия распорядился, чтобы такая знаменитость, как Увайс Ахтаев, изменил фамилию и стал Копелевичем, и тогда его включали бы в олимпийскую сборную страны. Но, Увайс отказался от такой "чести".

В то же время в самом СССР на матчи с участием Ахтаева собирались толпы народа. Экспансивный, несмотря на громадный рост, общительный, он всегда был в окружении болельщиков. Его появление на улице ли, на стадионе всегда вызывало ажиотаж. Он мгновенно попадал в какой-то людской водоворот. Естественно, тут же слышалось и «дядя, достань воробушка», и «дядя Степа», что поначалу его очень смущало. Так что, в первое время он, по свидетельству тех, кто знал его по Алма-Ате, заливался краской стеснения, пытался спрятаться от назойливого внимания окружающих. Он был простодушен, добр и широк и потому его нетрудно было обмануть. Некоторые пользовались его наивностью и открытостью. Тем не менее, с обидчиками Увайс расправлялся по-сво¬ему. Однажды во время матча с тбилисским " Динамо» его долго выводил из себя Абашидзе. И тогда Увайс, будто невзначай, наступил ему на ногу. Тот упал и потерял сознание: все-таки 196 килограммов живого веса... Судье он как-то сказал: «Еще раз ни за что сви¬стнешь мне пробежку — посажу на щит и не сни¬му!» И пальцем для убедительности показал, куда он его посадит, если тот будет к нему, Ахтаеву, придираться. Судья чуть свисток не проглотил...

Рассказывают, что намного позже, уже будучи вне спорта, Увайс однажды отъехал от дома на своей «Победе», специально переоборудованной под него, и крылом автомобиля случайно сшиб какого-то человека. Ахтаев бросился на помощь к потерпевшему, а тот, отделавшись легким испугом, поднялся с земли и стал отря¬хиваться. И вдруг он увидел над собой велика¬на. Как рассказывали очевидцы, потерпевший воздел руки к небу, издал крик и упал, будто сраженный пулей. Как объяснил позже потерпевший, ему помере¬щилось, что машина сбила его насмерть, он уже на небе и к нему подошел огромный джинн. Бедолагу едва привели в чувство.

Сохранился любительский снимок: Ахтаев сре¬ди несметной толпы зрителей. А фотокорреспондент «Вечерней Москвы» уговорил самого сильного человека тех лет Григория Новака, кото¬рый был весьма невысокого роста, сфотографироваться на динамовской аллее рядом с человеком самым высоким Новак, не лишенный чувства юмора, отрежиссировал — влез на скамейку, показывая, что все равно не дотянуться ему до Ахтаева. А тот был доволен, улыбался... А еще (в ту пору, когда Ахтаев играл в сборной Казахстана), его в Москве заприметил известный кинорежиссер и пригласил сниматься в фильме « Гулливер и ли¬липуты». Увайс согласился, он уже видел себя на экране, но когда узнал, что из-за съемок при¬дется пропустить чемпионат, наотрез отказался...

К сожалению, спортивная карьера Ахтаева окончилась очень рано. В неполные тридцать лет он заболел сахарным диабетом. Затем — тяжелым воспалением легких. Могучий организм справился с болезнью, но играть в баскетбол ему врачи запретили. В последний раз Увайс приехал в Москву в 1959 году на 11-ю Спартакиаду народов СССР. Говорят, он, как азартный мальчишка наблюдал матч за матчем, а потом с грустью сказал: «Я еще вернусь в баскетбол, обязательно вернусь!» Но был уже тяжело болен — ходил с палочкой.

«Наверное, у всех, кто его видел, Ахтаев навсегда остался в памяти, — пишет в своей книге «Центровые» знаменитый тренер Александр Гомельский. — Как жаль, что сохранилось мало фотографий этого рано ушедшего из жизни человека, что не нашлось художника, написавшего его портрет, скульптора, вылепившего его бюст. Ведь лицо у него прямо просилось на полотно: резкое, словно высеченное, характерное, запоминающееся. И очень доброе. Представьте себе этакую громадину ростом 2 м 36 см, ножищи 58-го размера, брюки, в которые залезла бы вся команда, ручищи-лопаты, в которых и мяча-то не было видно — так, камешек какой-то.» Ахтаев играл до 1959 года. Женился, уехал в Грозный, но оставался опорой своего «Буревестника» до последнего матча.

Увайс был неповторимой личностью и в душе всегда оставался стеснительным и очень гуманным человеком. Рассказывают, что однажды кто-то пришёл к нему и попросил его выйти. за порогом оказался маленький котенок. Чтобы не наступить на него, Увайс сделал неловкое движение и получил перелом голени. Травма оказалась тяжелой. Восемь лет провел спортсмен в постели... На огромной кровати, сделанной мастерами по специальному заказу, покоился бывший кумир миллионов. Рядом лишь тумбочка с газетами да телефон, который позволяет поддерживать связь с внешним миром. Самый высокий человек планеты прикован к постели и исполинское тело уже не слушается его.… Великий баскетболист У. М. Ахтаев скончался на 48-м году жизни в 1978 году в Грозном. Узнав о его смерти, телеграммы с соболезнова¬ниями прислали всемирно известные тренеры, спортсмены из Москвы, Алма-Аты, Ростова, Риги и других городов необъятной страны...

Сегодня, когда многие в стране пытаются посеять семена межнациональной розни, бывшие коллеги Ахтаева с трепетным чувством вспоминают его улыбающееся лицо. У Васи было много соперников на площадке и великое множество друзей по всей стране. Он легко покорял сердца соотечественников, как воплощение человека интернационального по своей сути и складу души.

Рассказывает Магомед Ахтаев - двоюродной брат Увайса.

Когда в 1944 г. чеченский народ был изгнан с родных мест, мы, Ахтаевы, оказались в городе Ленгере Чимкентской области Казахстана. Помню длинный деревянный барак без окон, без дверей. В этом бараке нам отвели угол в одной из «комнат». Нам - это: Увайс Ахтаев, его мать Азман, я, мои сестры и наша мать - всего шесть человек. Увайс и я - сыновья двух братьев. В «комнате», кроме нас, поселили еще несколько чеченских семей. Было невыносимо холодно, люди, как могли, утепляли оконные проемы, закладывали тряпками дверные щели, все равно холод не унимался. Посреди комнаты была установлена «чугунка», которую нечем было растопить. Голод, холод и тиф косили чеченцев. Помощи ждать было неоткуда.

В этих крайне сложных условиях Увайсу удалось устроиться на работу в шахту, в городе Ленгере добывали каменный уголь. Увайсу тогда было всего 13-14 лет. Разрешалось законами того времени использовать детский труд на производстве. Взяли его на самый трудный и опасный участок, т.е. в забой. Несмотря на опасную работу, мы очень были рады такому событию, так как знали, что работающему выдавались карточки на покупку хлеба, крупы, сахара, мыла в пределах мизерных норм.

Несмотря на свои детские годы и сложные жизненные условия, брат мой был атлетически крепко сложенным и сильным великаном. Руководство шахты даже не усомнилось, что на работу в подземелье они берут несовершеннолетнего парня. В первый день выхода на работу мы всем бараком провожали его, желали удачи и благополучного возвращения. Вечером Увайс вернулся с работы и принес на своих плечах огромный камень – уголь. Когда он сбросил эту громадину со своих плеч, весь барак задрожал как от землетрясения. Изумленным чеченцам он сказал: «Берите уголь на одну растопку, чтобы хватило всем, завтра еще принесу». Весь барак был оживлен, тепло согрело человеческие души, появились смех и радость. Даже забыли на время голод, болезни и тоску.

Руководство шахты не препятствовало Увайсу в уносе угля, наоборот, подыскивало ему наиболее крупные куски и дивились могучей силе Ахтаева. Иногда Увайс в забое отламывал от пласта соответствующий своей силе кусок, поднимал его на поверхность и нес домой. Так продолжалось каждый день, этим самым Увайс спасал нас от холода.

Однажды, когда Увайс находился на работе, забойщики присели отдохнуть, вдруг по шахте разнесся ревущий шум со страшным свистом. Шахтеры заволновались, начали кричать, некоторые даже плакали и причитали, что наступил конец и нет спасения от надвигающейся беды. Один из старейших забойщиков объяснил Увайсу, что на них на огромной скорости «летят» вагонетки, отцепившиеся от электровоза. Забой в шахте - это тупик, ни влево, ни вправо, ни вперед, ни назад не уйдешь при такой надвигающейся опасности. Увайс потом рассказывал: «Когда я понял, в чем дело, соскочил с места и побежал по узкоколейке навстречу ревущему шуму. Бежать было крайне тяжело, постоянно в темноте натыкался на всевозможные выступы, стойки из бревен, ударялся головой о потолок штольни, хотя и бежал на четвереньках. Где-то за поворотом подземелья я встретил эти вагонетки, отскочил в сторону в узкий проход, пропустил их мимо себя и ухватился за третью или четвертую вагонетку одной рукой, а другой схватился за стойки - выступы в штольне. Упирался ногами об шпалы, стараясь сдержать их бешеную скорость. Несли меня вагонетки, как щепку, кидая в разные стороны, ударяя то об стойки, то об вагонетки. С помощью Всевышнего, мне удалось остановить их в нескольких метрах до шахтеров. Весь в крови, с побитыми руками, ногами и головой я предстал перед шахтерами».

От радости шахтеры обнимали Увайса, целовали его окровавленные руки, благодарили со слезами на глазах за спасение. На поверхности уже знали, что произошла авария, сбежали к спусковому лифту все руководство, рабочие, население близлежащих поселков, и все ждали выноса трупов погибших шахтеров. И когда все 15 забойщиков в центре со своим спасителем показались из шахты, ликованию не было конца, родственники обнимали своих близких, благодарили Увайса, каждый старался притронуться к нему, пожать его большую руку, сказать слова признательности.

Администрация шахты поощрила Увайса за этот подвиг булкой черного хлеба, небольшим количеством сахара и просеянной крупой. Для того голодного времени это считалось большой наградой. Руководство шахты доложило по инстанции до столицы Казахстана, что чеченец-спецпереселенец, несовершеннолетний паренек огромного роста и могучей силы, носящий клеймо врага народа, спас от неминуемой гибели шахтеров-забойщиков. Через некоторое время в Ленгер прибыла делегация посмотреть на чудо-гиганта, у которого хватило благородства спасти шахтеров-нечеченцев. Когда убедились, что перед ними простой чеченский парень гигантского телосложения с добрыми глазами и улыбающимся лицом, единогласно решили забрать его с собой в Алма-Ату.

За счет шахты пошили ему обувь и одежду, не забыли и его мать. После получения разрешения от НКВД, его увезли в Алма-Ату. Там на высоком уровне решали его судьбу. Одни предлагали использовать его в цирке на потеху людям, другие - дать возможность показать себя в борьбе, боксе, штанге и т. д. Но ни к одному виду занятий по своим параметрам он не подходил, и тогда предложили баскетбол. И именно здесь Увайс почувствовал себя, как рыба в воде.

За короткое время имя Ахтаева стало широко известно среди спортивной общественности Советского Союза, а Алма-Атинская посредственная и малоизвестная баскетбольная команда «Буревестник», в которой он играл, стала одной из лучших в СССР. Появление Ахтаева в баскетбольной среде происходило именно так, как описано выше и как он сам рассказывал, а не так, как некоторые авторы газетных публикаций пишут, будто он по совету местного тренера поехал в Алма-Ату и стал известным баскетболистом. Попробовал бы он по такому совету поехать с места постоянного учета не только в столицу Казахстана, но даже в рядом с Ленгером расположенное село, чеченцу за такую вольность лепили до 25 лет тюремного заключения.

Так что, самостоятельно в баскетбол Увайс прийти не мог, да и вообще, в те голодные, холодные годы было не до баскетбола. Просто обстоятельства (спасение шахтеров) сложились так, что его заметили.

Теперь я хочу рассказать о том, как его из большого баскетбола прогнали или выгнали – в данном случае подходит любое из этих слов. Кажется, было это в 1952 г. Пригласили Ахтаева в Москву на международные соревнования с выездом в Болгарию и другие страны. Увайс прибыл в Москву с матерью и начал готовиться к отъезду вместе с другими членами сборной команды СССР. Все было готово: получена спортивная форма, определено время выезда и т. д. У. Ахтаев вспоминал: «Отъезд был назначен на утро следующего дня. Мы с матерью сидели в гостинице и говорили о том, о сем, как вдруг открылась дверь и на пороге появились два совершенно неприятных субъекта, без всяких предисловий они предложили пройти с ними до комиссара НКВД СССР Лаврентия Берия…»

Берия был инициатором и организатором депортации чеченцев в 1944 г. Не без его ведома уничтожались чеченские старики, женщины и дети в конюшнях Хайбаха, в Урус-Мартановской больнице и других населенных пунктах Чечни. Увайс знал, к какому душегубу его ведут. Когда подошли к зданию НКВД, мать осталась на улице, а его повели по черному, длинному коридору до кабинета главного жандарма страны. Опричники открыли дверь и впустили Ахтаева. Кабинет был огромным, с открытыми окнами для проветривания, за столом в черном мундире сидел Берия. За поясом висел отлакированный маузер в деревянной кобуре, свисающей до пола.

После некоторой паузы он начал разговор с того, что «ты, как и твой отец, как твой род, как все ваше чеченское племя, осужден Советской властью на вечное поселение. Вы осуждены как враги народа, не важно, сколько тебе лет, важно, что ты чеченец. Поэтому за границу выпустить тебя мы не можем, тем более с твоей чеченской фамилией и национальностью. Поэтому предлагаю принять национальность грузина или мегрела и фамилию этих народов. В этом случае тебя ждут участие в олимпиадах, карьера в работе и благословение власти. Паспорт тебе выдадут сейчас же, и ты беспрепятственно уедешь с командой».

Увайс, недолго думая, отпарировал: «Если все это достается путем предательства, то ничего мне не надо. Фамилия моя, данная моими родителями, мне нравится, а национальность у меня от Всевышнего Аллаха. Ни то, ни другое менять я не буду. Если я нужен стране таким, какой есть, я готов, не жалея сил и здоровья, достигать спортивных высот на любом уровне…».

«Не успел я все это высказать, – рассказывал Увайс, – как ужаленный змеей, он соскочил со стула, весь потный, с пеной у рта, выхватил маузер из кобуры и приставил к моему телу, приговаривая: «Как ты смеешь противоречить мне, ты забыл, кто с тобой разговаривает, я пристрелю тебя прямо здесь и огромное твое тело выброшу на съедение служебным собакам. Никто не узнает, что с тобой произошло».

Пока он кричал, я потихоньку начал пятиться назад, к открытому окну, а он шел на меня, плотно придавливая дуло маузера. Когда мы дошли до окна, резким движением я перебросил ногу через подоконник и ухватился за оконные косяки, повис с четвертого этажа над улицей».

Внизу на скамейке сидела мать, и когда прохожие заметили свисающего с окна 4 этажа огромного великана, они начали останавливаться и удивляться происходящему. Мать обратила внимание на столпотворение и тоже взглянула вверх. Какое же у нее было чувство, когда она увидела своего сына, готового вот-вот сорваться с окна. Мать завопила, закричала: «Что ты делаешь, сынок, упадешь, разобьешься». Не знала она, что озверевший мегрел стоит за тем же окном, готовый предать его смерти.

За секунды вокруг здания НКВД собралась многочисленная толпа, образовалась огромная пробка машин, начались волнения, вокруг матери собрались люди и что-то выкрикивали, смотря наверх. Только тогда душегуб взглянул вниз, сразу встрепенулся и отскочил от окна, чтобы народ не увидел его. Отойдя в центр кабинета, он вскричал: «Слезь с подоконника, мальчишка, и вон из моего кабинета, чтобы ноги твоей не было в Москве! Езжай в Алма-Ату и чтобы ты больше не высовывался оттуда!».

«Я в несколько шагов быстро вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь, - не раз пересказывал нам Увайс. - Иду по коридору, не осознавая, что произошло. Где-то в середине коридора открылась дверь и вышел навстречу маршал Семен Михайлович Буденный и завел меня к себе в кабинет. Он поздоровался и предложил сесть, а затем подошел и обнял. Говорил, что «Лаврентий у нас шубутной, со странностями, не обижайся, все кончилось хорошо», хотя знал, что чисто по случайности я остался жив».

Затем С. Буденный кому-то позвонил. Через несколько минут дверь кабинета открылась и на пороге появился маршал СССР К. Е. Ворошилов. Он также обнял Увайса с крепким рукопожатием. Посадив его между собой, маршалы расспрашивали, как он живет, как проходят спортивные состязания и о многом другом. Оба маршала вспоминали Грозный, Урус-Мартан и старых чеченских большевиков. Напоследок Семен Михайлович предложил снять фото на память. Быстро достали фотоаппарат и первыми снялись К. Е. Ворошилов и Увайс, затем К. Е. Ворошилов снял С. М. Буденного и Увайса. Эти фотографии Увайс переснял в пластиковые блюдца и они висели в его спальне до самой его смерти, а потом кем-то были похищены.

Маршалы Советского Союза проводили Увайса до выхода и распрощались с ним. На улице он нашел свою плачущую мать и вместе с ней в сопровождении тех же мрачных лиц прибыл на вокзал и уехал в Алма-Ату.

С того времени у Ахтаева изменились взаимоотношения с руководством команды не в лучшую сторону, под надуманными предлогами его отстраняли от серьезных игр. Пресс политического давления чувствовался во всем. Сказать, что такая обстановка не действовала на брата, нельзя, и, естественно, он все это внутри переносил тяжело. Этот стресс явился одной из причин заболевания его сахарным диабетом и другими болезнями. Болел Увайс тяжело и долго, но врачи сумели его поставить на ноги, однако бегающий баскетболист из него уже не получался.

В 1961 году, будучи в Алма-Ате по государственным делам, М. М. Гайрбеков – председатель Совета Министров ЧИАССР, навестил больного Ахтаева и предложил ему вернуться на родину. Предложение было принято и в 1962 г. Увайс переехал в Грозный. Муслим Гайрбеков сразу же по приезду Ахтаева выделил ему квартиру из 3-х комнат по ул. Первомайской. Помог получить персональную пенсию – 80 рублей – по тем временам очень солидные деньги. Устроился Увайс и на работу тренером. Тренировал две команды: женскую и мужскую.

В 1978 г. его не стало (Дала гечдойла цунна). Так завершилась очень короткая жизнь этого удивительного человека-гиганта, великого мастера мяча, прославившего в самые трудные времена имя чеченцев.