», прошедшей в конце января этого года, выступила Григорьева Вероника Юрьевна — кандидат искусствоведения, доцент Свято-Тихоновского гуманитарного университета, головщик Покровского храма в Рубцове (РПЦ). В своем докладе «Некоторые вопросы богослужебной практики по дониконовскому чину: уставной аспект » она проанализировала тенденции уставного богослужения в старообрядных и единоверческих храмах Московской Патриархии. В настоящее время разные единоверческие приходы ориентируются на практику того согласия, которое им «ближе»: поповцев Рогожской слободы или липован, традиции безпоповцев Рижской Гребенщиковской общины и Преображенской федосеевской моленной. Однако при ближайшем исследовании оказалось, что некоторые особенности старообрядческой службы были заимствованы в новообрядчестве в период принятия беглого священства, другая часть стала плодом позднейших прочтений и трактовок указаний Устава. Весьма интересно, что этот доклад вызвал множество споров и комментариев в блогах и на форумах. Представляем текст доклада В. Григорьевой.

Сегодня в целом ряде храмов Русской Православной Церкви церковная служба совершается по дониконовскому чину, и именно в этих храмах зачастую нет полностью устоявшейся практики. Естественно, в этой ситуации возникает большое количество вопросов, которые касаются богослужебных текстов, нотации песнопений, специфики написания икон и постройки храмов, и, конечно же, обрядовой и уставной сторон богослужения — ведь именно устав является основой церковного благочиния, фиксирует те особенности, которые наиболее наглядным образом отличают старообрядное богослужение от новообрядного. Как хорошо известно, «Око церковное» (как, впрочем, и все другие редакции церковного устава) содержит в себе множество недомолвок, которые выливаются в соответствующие вопросы, как-то: когда и какие именно совершать поклоны? когда читать полунощницу в соответствии с иерусалимским уставом, если служится всенощное бдение? как соотносятся 9-й час и чин изобразительных с Божественной Литургией? когда и где читать (или петь?) вседневные антифоны? почему прокимны возглашаются по-разному Великим постом и вне его? почему в древнерусских певческих рукописях не предусмотрен перерыв в пении Херувимской песни? и тому подобное. Кроме того, текст «Ока церковного» 1641 года издания содержит ряд фрагментов, противоречащих один другому, и не всегда согласуется с уставными ремарками в других богослужебных книгах — явная недоработка справщиков.

Все вопросы такого плана могли бы найти разрешение в непрерывной богослужебной традиции, в которой подобные моменты сохраняются в неписаной форме и передаются непосредственно от учителя к ученику. И со стороны старообрядных храмов Московского Патриархата самым естественным шагом представляется обращение к практике старообрядцев, которая, как хотелось бы думать, и сохраняет эту непрерывную традицию. Именно так в большинстве случаев сейчас и происходит: ряд старообрядных общин опирается на практику Рогожской слободы, другие ориентируются на традиции старообрядцев-беспоповцев, в частности, Рижской Гребенщиковской общины и Преображенской федосеевской моленной, кто-то учитывает также обычаи поповцев-липован. Бесспорно, значительная доля недоумений разрешается этим путем и иначе и не могла бы быть выяснена. Однако при внимательном рассмотрении устоявшихся особенностей старообрядческой службы в ряде случаев оказывается, что часть их — это своеобразная рецепция новообрядного богослужения, вызванная принятием беглого священства, другая часть — позднейшее, вторичное в сравнении с дораскольным периодом прочтение указаний церковного устава, причем в отрыве от исторической стороны того или иного вопроса и текстологии источников. Особенности такого сорта не очень-то хотелось бы переносить в наше богослужение: предпочтительнее было бы осуществить реставрацию древнерусских традиций — в частности, эпохи господства иерусалимского устава, поскольку более ранние формы не могут быть адекватно обеспечены певческим материалом.

Приведу пример. В 5-й соловецкой челобитной (1668 г.) одно из обличений в адрес «никоновых учеников» звучит так: «А по чтении Апостола напечатали: И духови твоему, псалом Давыдов, аллилуйя (курсив мой — В. Г.) ; и то мудрствуют не делом же, аллилуйя — ангельская песнь, а не Давыдовых псалмов взято» (опубликовано, например: «Соловецкий архив. Собрание документов эпохи», СПб., 2015 г., стр. 832). Следовательно, для соловецких иноков фраза «Псалом Давыдов, Аллилуйя» была нововведением — но сегодня именно она отличает этот момент старообрядного богослужения от новообрядного: в последнем фраза «Псалом Давыдов» изъята. Почему же она осталась в практике старообрядцев — не из-за принятия ли беглого духовенства в конце XVII — начале XVIII века? Кстати, возглашение самого слова «прокимен» перед соответствующим песнопением, общее сейчас как для старо-, так и для новообрядцев, и, по-видимому, вошедшее в практику незадолго до раскола, в уставном источнике начала XVIII в. (РГБ. Ф. 98. № 209, л. 864) охарактеризовано как неправильное: «Егда возгласит священник: Вонмем, сиречь, послушаем со вниманием, — и паки глаголет: Мир всем, — и хотяи чести Апостол да отвещает: И духови твоему. И “прокимен” не глаголет, занеже “прокименос” по-гречески “предлежащее чтение”, но глаголет: Псалом Давыдов, — и которой ни есть стих иже пред Апостолом». Согласно исследованию Т. И. Афанасьевой «Литургия Иоанна Златоуста и Василия Великого в славянской традиции (по служебникам XI—XV вв.)» (М., 2015 г., стр. 377, 394, 417) на древнейшем этапе обе указанные ошибки в славянских, в том числе, в русских, источниках отсутствовали, но, например, в Служебнике 1651 года они зафиксированы в качестве «уставных предписаний» (л. 129, 130).

Другой пласт источников, который мог бы позволить прояснить те вопросы, которые возникают при совершении службы по дониконовскому чину, — это местные редакции иерусалимского устава и монастырские Обиходники. Они иллюстрируют традиции богослужения в Соловецком, Троице-Сергиевом, Кирилловском, Иосифо-Волоцком, Саввино-Сторожевском монастырях, в новгородских и коломенских пределах. Источники этого рода зачастую раскрывают мельчайшие подробности церковной службы и поэтому исключительно важны в деле реставрации дораскольных традиций. Но они до сих пор не изучены систематически, не сопоставлены ни друг с другом, ни с основной редакцией «Ока церковного». Целый ряд моментов богослужения они освещают или различно, или с разной полнотой, и в каждом отдельном случае необходимо установить причины, вызвавшие то или иное разночтение: были ли это природно-климатические факторы, как малая продолжительность светового дня на Севере осенью и зимой и отсутствие винограда, или же известные древнерусским уставщикам, но не зафиксированные в «Оке» сведения собственно по савваитскому уставу богослужения.

Вот пример того, как неточности «Ока» и практики старообрядцев корректируются с помощью регионального источника. При чтении ексапсалмов в середине, на «Слава: И ныне: Аллилуия» после первых трех псалмов, в старообрядческой практике не принято совершать крестное знамение и поклоны. Данная практика опирается на указание «Ока» 1641 г. (л. 43 об.) и печатного Часослова (л. 79): «Слава: И ныне: Аллилуия, трижды, без поклонов (курсив мой — В. Г.) ». Однако в контексте одного из списков устава, хранящегося в собрании Троице-Сергиевой лавры (РГБ. Ф. 304.I. № 247, л. 9—10 об., кон. XVI — нач. XVII вв.), где начало утрени изложено исключительно подробно, выражение «без поклонов» выглядит несколько иначе. Рассматриваемый момент богослужения описан здесь так: «Таже, Слава: И ныне: Аллилуия, трижды, без метания ». Окончание шестопсалмия описано совершенно тождественно: «Слава: И ныне: Аллилуия, трижды, без метания (курсив мой — В. Г.) ». Более того: аналогичное указание данный список дает и для Трисвятого после псалмов двупсалмия: «По концы псалма Слава: И ныне: без Аллилуия, таже Трисвятое без метания » («Око церковное» же комментирует данный момент так: «без земных поклонов, в пояс» — л. 43). Следовательно, исходя из рукописи № 247, все три случая в плане поклонов, во-первых, одинаковы, а во-вторых, характеризуются запретом именно метаний — земных поклонов. Об отмене же поясных поклонов, т. е. поклонов как таковых, и тем более крестного знамения, каких-либо указаний нет. Поэтому практика, закрепившаяся у старообрядцев, по-видимому, порождена неточной трактовкой термина «метание» справщиками (заменившими его термином «поклон»), а также отсутствием исчерпывающих комментариев к данным моментам в Часослове и «Оке». Она не может быть признана однозначно правильной и нуждается в дополнительном исследовании в контексте уставных источников дораскольного времени.

Исключительно яркий пример несогласованности между собой уставных указаний в различных печатных книгах дораскольного периода — это вопрос о местоположении 9-го часа относительно Божественной Литургии. Как известно, старообрядцы прочитывают перед Литургией свт. Иоанна Златоуста 3-й, 6-й и 9-й часы вкупе, присоединяя к ним и чин изобразительных, а также прощение, и ссылаются при этом на Служебник 1651 г., а также указание «Ока церковного» к 14-му сентября, празднику Воздвижения Креста Господня (который, замечу, является днем поста). Но в указаниях «Ока» на Рожество Христово говорится: «Поем час 3-й и 6-й. 9-й час поется по совершении Литоргии» (л. 358). В Часослове в конце 6-го часа есть такая заметка: «Егда же часы поем без почасия, и тогда глаголем молитву “Боже и Господи силам”. Посем бывает Божественная Литургия» (л. 102 об.), а последование 9-го часа начинается следующим подробным разъяснением: «Подобает ведати, егда часы поем без почасия, и тогда 9-й час поем по Литургии. Аще ли же часы поем с почасием, то 9-й час глаголем преже Литургии, а почасие 9-го часа глаголем после Литургии» (л. 105 об.). Аналогично, и в 13-й главе Соловецкого устава «О молебне и о Литоргии» сказано, что по начальном возгласе «Псаломщик глаголет “Святыи Боже” и говорит 3-й и 6-й час. Священник в то время во олтаре действует, а диякон служащей кадит олтарь и всю церковь и игумена и крылосы и всю братию по чину… И егда проговорят 6-й час, священник отпуст творит в царских дверех, и бывает прощение земное… и начинают Литоргию…» (РГБ. Ф. 775. № 21, л. 37 об.—38).

И ниже: «По заамбонней молитве пономарь принесет дору ко игумену… и егда причастятся все, пономарь изымает обе доре… священник творит отпуст Литоргии. По отпусте псаломщик говорит 9-й час» (л. 39—39 об.). Вполне согласуется с этими указаниями и упомянутая выше троице-сергиевская рукопись № 247, где после отпуста в конце почасия 6-го часа предписано сразу начинать Литургию: «Аще ли не в пост, будет Литургия. Поем 9-й час во свое время пред вечернею» (л. 19). Но, по-видимому, до раскола практика компоновки часов на Руси все же не была единообразной: данный вопрос, как требующий обсуждения, был выписан царем Алексеем Михайловичем в особой памятной записке, сделанной им накануне собора 1651 года (опубликована: «Протопоп Иван Неронов. Полное собрание посланий и документов эпохи», СПб., 2012 г., стр. 233). Как уже упоминалось, в Служебнике того же 1651 года, отредактированном под сильным влиянием «кружка боголюбцев», указано читать все три часа «по уставу во един глас» (т. е. по очереди, а не одновременно, л. 103). Получается, что именно эта «обновленная» практика, которая, по сути, переносит будничные и постовые особенности богослужения на праздничные и непостные дни, и закрепилась у старообрядцев. Еще ряд источников, которые отчасти ставят вопросы, отчасти проясняют богослужебную практику — это певческие рукописи. Например, они совершенно явно указывают на употребление на Литургии 102-го и 145-го псалмов только в монастырях, а в приходских храмах — антифонов «Благо есть», «Господь воцарися» и «Придете возрадуемся», на позднее время возникновения практики гласного поминовения во время «переноса», т. е. на Великом входе, которое поэтому так и не нашло отражения в записи Херувимской песни вплоть до начала никоновских реформ, на пение «Аллилуия» сразу после причастных стихов, а не только после причащения мирян и др.

Итак, даже весьма и весьма неполный перечень тех моментов богослужения, для которых на сегодня в церковной науке нет исчерпывающих комментариев, настойчиво указывает на необходимость планомерно проводить соответствующие исследования, а результаты публиковать, обсуждать и вводить в практику. Требуется, во-первых, выявить разночтения между указаниями печатных книг — «Ока церковного» в его различных редакциях и изданиях, Служебников и Часословов — старообрядческой практикой, предписаниями региональных и монастырских уставов, а также данными певческих рукописей, а во-вторых, раскрыть механизмы возникновения всех подобных расхождений. Это могут быть заимствования из новообрядческой практики, неточность перевода и трактовки терминов, своеобразная рецепция богослужения мирским чином и прочее. Решение этих задач позволит не только ввести в практику древнерусские богослужебные традиции дораскольной эпохи (а не по состоянию на конец XVII — XIX века), но и продолжить ту систематизацию, справу церковного устава, которая проводилась древнерусскими книжниками постоянно и практически непрерывно, охраняя церковную службу как от реформационных, обновленческих тенденций, так и от стагнации. В этом процессе необходимо охватить и весь корпус богослужебных книг, как нотированных, так и ненотированных. Данный подход может стать важнейшим фактором для активной разработки целого ряда направлений русской церковной науки: славистики, музыкальной медиевистики, иконоведения, церковного зодчества, литургики — отвечая при этом самым насущным практическим потребностям нашей богослужебной жизни.

Опыт богослужения новомучеников и исповедников Российских в период внешнего давления и гонений со стороны советского государства важен и актуален для нас сегодня по нескольким причинам. С одной стороны, как часть литургического предания Русской православной церкви, он стал продолжением начатой на Поместном соборе 1917-1918 гг. дискуссии о возможности богослужебной реформы, которая была бы востребована самой церковной жизнью. С другой, опыт богослужения в условиях внешних гонений естественным образом привел к восстановлению богослужебной нормы церковной жизни, воплощающей ее основу - единство веры, молитвы и жизни. В докладе будет рассмотрен богослужебный опыт свт. Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, сщмч. Серафима (Звездинского), а также богослужебный опыт Дмитровского Братства во имя Животворящего Креста Господня и Братства во имя евангелиста и апостола Иоанна, основанного по благословению епископа Арсения (Жадановского).

В первой части доклада мы рассмотрим деятельность свт. Афанасия (Сахарова) по исправлению богослужебных книг в свете решений Поместного Собора 1917-1918 гг.Опыт богослужения новомучеников и исповедников Российских в период внешнего давления и гонений со стороны советского государства важен и актуален для нас сегодня по нескольким причинам. С одной стороны, как часть литургического предания Русской православной церкви, он стал продолжением начатой на Поместном соборе 1917-1918 гг. дискуссии о возможности богослужебной реформы, которая была бы востребована самой церковной жизнью. С другой, опыт богослужения в условиях внешних гонений естественным образом привел к восстановлению богослужебной нормы церковной жизни, воплощающей ее основу - единство веры, молитвы и жизни. В докладе будет рассмотрен богослужебный опыт свт. Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, сщмч. Серафима (Звездинского), а также богослужебный опыт Дмитровского Братства во имя Животворящего Креста Господня и Братства во имя евангелиста и апостола Иоанна, основанного по благословению епископа Арсения (Жадановского).

Во второй - опыт Евхаристического служения, в том числе:

• особенности совершения литургии в условиях лагерей и ссылок;
• особенности совершения литургии в общинах и в братствах в период гонений.

В последней части доклада будут представлены особенности, связанные с различными формами богослужебной жизни, такими как:

• совершение богослужений мирянским чином;
• совершение таинства исповеди;
• чтение Писания (в общинах и братствах).

Деятельность святителя Афанасия Сахарова по исправлению богослужебных книг в свете решений Поместного Собора 1917-1918 гг.

Деятельность епископа Афанасия, связанная с исправлением богослужебных книг, началась еще на Поместном Соборе 1917-1918 годов. Тогда им на Соборный Совет (когда он был еще иеромонахом Афанасием) был представлен доклад «О внесении в церковный месяцеслов всех русских памятей», по которому были приняты соответствующие решения. Поминовение всех русских святых стало делом всей жизни владыки. Как известно, еще в 1918 г. Им была составлена «Служба всем святым в земле российской просиявшим». Краткая служба постепенно превратилась в сложное красивое богослужебное последование, совершаемое в течении трех дней. Текст службы размножался при помощи пишущей машинки и распространялся среди священнослужителей. Оставаясь неизданной, служба, тем не менее, была довольно хорошо известна верующим, а полностью опубликованной была лишь в 1995 г. 1 Кроме того, в 1978-1988 годах были изданы месячные минеи, представляющие собой 24 книги большого формата, реализовавшие, по отзыву руководителя этого проекта игумена Иннокентия (Просвирнина), решения Собора 1917-1918 гг. и опиравшиеся на материалы еп. Афанасия (Сахарова) 2 .

Им также был составлен «Синодик храма Всех святых, в земле Русской просиявших. Об упокоении». В нем около трех тысяч (!) имен подвижников благочестия, церковных и государственных деятелей России с XIX по ХХ век, расписанных по дням памяти, особым поминальным дням, по хронологии и включенных в последование великой панихиды. Есть свидетельство, что в ночь накануне божественной литургии, которую святитель служил раз в месяц, в великие и на двунадесятые праздники, он не спал, совершая проскомидию, по древнему правилу, отдельно от часов и поминая около 2500 имен об упокоении 3 .

Свою приверженность решениям Поместного собора владыка выразил в период работы председателем Богослужебно-календарной комиссии при Издательстве Московской патриархии. Им было внесено немало исправлений в месяцеслов святых. Сама Комиссия просуществовала всего лишь один год, однако благодаря Комиссии епископу Афанасию удалось ознакомить современных литургистов и сотрудников Издательства Московской патриархии с идеями, сформулированными Собором 1917-1918 годов, в том числе в докладе «Об упорядочении богослужения», подготовленном при участии выдающихся литургистов.

Владыка Афанасий горячо любящий молитву, ревностно совершавший богослужение даже в условиях тюрем и лагерей всю свою жизнь положивший на исправление церковных книг, понимал, как важно для современной жизни церкви, для верующих - знание и любовь к церковной традиции, возрождение богослужебной нормы в церкви. В своей статье «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви» 4 свт. Афанасий отметил несколько существенных моментов, связанных с совершением общественного и келейного (домашнего) богослужения.

Он считал, что главная беда в том, что «все меньше остается знатоков устава, которые были в допетровской Руси не только среди духовенства, но и среди мирян» 5 . Он отмечал, что «теперь уставным считают не то, что действительно соответствует букве и духу Церковного Устава, а то, к чему привыкли, как к УСТАНОВИВШЕМУСЯ» 6 .

Обращаясь в этой статье к конкретному вопросу поминовения усопших родных во время праздничной литургии, он показал в целом приоритет любого богослужения. «Молитва общественная, богослужение церковное не могут построиться и совершаться в угоду настроениям и желаниям отдельных богомольцев» 7 . Иначе, по словам владыки, может оказаться так, что мы любим своих усопших, больше, чем Господа.

Этим же руководствовался владыка призывая всех верующих свою домашнюю молитву приближать к церковной. Он был сторонником использования мирянами церковных молитв в своей домашней практике, имея в виду, в первую очередь, «требы».

«… надо пожалеть, что у нас позабыты многие чинопоследования и молитвы на разные потребы, которых много было и в греческих, и в древнерусских потребниках …

В обилии молитв на разные потребы, бывших в старорусских потребниках, я вижу не «модернизацию» богослужения, а заботу русских людей о возможной христианизации, если можно так выразиться, об оцерковлении всех сторон мирской жизни, домашней обстановки, семейного быта. И подобно тому, как русские люди старались уподобить свои домы Домам Божиим (обилие икон, лампад), так и свою домашнюю молитву, свои прошения на разные случаи жизни и домашнего обихода они стремились слагать так, чтобы эти их моления насколько возможно, походили на молитвы, возносимые в храмах во время богослужения, чтобы «чины на разные потребы», насколько возможно, походили на чины церковные.

...Слова молитвы нужны для молящегося. А для православного естественно желание свою домашнюю молитву, хотя бы и о самых житейских вещах, насколько возможно приблизить даже и со стороны словесной формы к формам молитвы церковной... К сожалению, в наше время, кажется, нельзя и думать о возможности восстановить употребление хотя бы некоторых из древних молитв на различные потребы. Говорю: «к сожалению», ибо забвение этих молитв не считаю полезным отрезвлением от модернизации, а, наоборот, печальным свидетельством отхождения от Церкви, обмирщения, расцерковления...» 8 .

Владыка считал излишним большое количество поклонов во время молитвы. К сожалению не сохранилась его работа о «О поклонах», которую он писал в Горушке перед своим арестом. К вопросу о поклонах он обращался не раз, считая их большое количество излишеством, противоречащим Уставу и самому духу и смыслу молитвы. Считая, что молитва - это дело любви сыновней к своему Отцу , он отмечал, что коленопреклонение не соответствует такому молитвенному настрою во время молитвы.

Владыкой оставлено богатое гимнографическое и молитвенное наследие. Свт Афанасий работал над сборником «Святая Русь», который являл собой месяцеслов с тропарями и кондаками. В этот сборник, в дополнение к имевшимся на то время в Минеях молитвословиям, вошли также тропари и кондаки без малого на 300 церковных памятных дат. Это песнопения русским, сербским, болгарским, румынским, грузинским, греческим и афонским святым, а также песнопения в честь икон Божией Матери. Сам лично составил песнопения на 13 памятных дат.

При этом владыка достаточно критично относился к вновь написанным тропарям, кондакам и акафистам. Так, например, он был против введения новых акафистов в состав Уставного богослужения, разделяя здесь мнение свт. Филарета (Дроздова), что «большинство новых акафистов «не произведения Духа», а только произведения «литературы» и читающих «не возводят к созерцанию», а по, большей части, только «осыпают градом хвалебных слов, с напряженным усилием собранных» 9 .

Отметим также, что во время заключения в Дубравлаге, святитель Афанасий составил «Молитву о мире всего мира», полагая, что молитва православных о мире полезнее и действеннее всех других начинаний в этом направлении. Еще из лагеря владыка рассылал эту молитву в письмах, а позднее просил близких распространить ее с просьбой ежедневно читать дома 10 .

Эта обширная работа свт. Афанасия по исправлению богослужебных книг нашла свое воплощение в его жизни и служении во время тюрем, лагерей и ссылок 11 .

По свидетельствам соуздников, данным исследователей и биографов, известно, что в 1920-е гг. в ссылке еще можно было совершать ежедневные богослужения по уставу 12 . В 1925 г., в тюрьме, владыка Афанасий еще мог совершать суточный круг по богослужебным книгам 13 . В эти же годы еще была возможность и владыка просил друзей прислать ему книги и рукописи, необходимые для литургических трудов и совершения богослужения, через друзей он организовал перепечатку сохранившихся рукописей, сам переписывая их вместе с соузником - священнослужителем.

В лагере ББК еп. Афанасий мог совершать богослужения лишь изредка и урывками, и, видимо, часто в одиночку 14 . Иногда в лагере удавалось служить вместе с несколькими верующими заключенными. Служение в бараке совершалось вопреки неблагоприятному внешнему окружению, было подвигом и, в определенном смысле, приобщением Кресту Христову. При этом оно было большим духовным укреплением для верующих.

В одиночной камере в Лефортово в 1944 г. епископ Афанасий проводил все время в молитве, вспоминает Н.В. Трапани 15 .

В 1945 г. в Мариинских лагерях еп. Афанасий со своим соседом о. Петром Шипковым по ночам совершали весь суточный круг и вспоминали всех «любящих и благодеящих» 16 .

В 1946 г. в Мариинских лагерях вл. Афанасий каждый вечер не только молился со всеми желающими, но и читал им Писание и проповедовал 17 .

Проживая в Петушках в 1955-1962 гг., еп. Афанасий ежедневно совершал суточный круг в своем домовом храме Всех русских святых.

Особенности евхаристического служения

Особенности совершения литургии в условиях лагерей и ссылок

В ХХ в. совершение литургии в храмах по мере нарастания гонений становилось все более затруднительным из-за захвата храмов обновленцами в 1922 г., массового их закрытия и разрушения в 1930-х гг., а также из-за крайнего сужения возможностей легального служения, налагаемых советской властью. Часть епископата и священства, не согласившаяся с декларацией митр. Сергия (Страгородского) 1927 г., также теряет возможность служить в храмах. В связи с этим развивается практика совершения литургии по домам с 1922 г. и особенно массово - с 1930 г. Кроме того, начиная с 1922 г., множество епископов и священников оказывается в ссылках, тюрьмах и лагерях, где также многие из них не только причащаются преждеосвященными Св. Дарами, но и сами совершают литургию. В условиях гонений создание нелегальных т.н. «домашних церквей», а также служение литургии в заключении благословляют многие епископы-исповедники. Так, первый Местоблюститель Патриаршего Престола, названный Святейшим патриархом Тихоном в своём завещании, митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов) на допросе в 1934 г. подтвердил своё одобрение домашним богослужениям:

«Не отрицаю того, что я одобрял возможность совершения церковных служб дома, т.е. без регистрации в установленном советским законодательством порядке» 18 .

Ему вторит еп. Ковровский Афанасий (Сахаров), который на допросе 28.04.1944 г. показал, что «не был противником домашней церкви» 19 .

Совершают литургию в домашних условиях при невозможности служить в храме почти все исповедники, в частности, архим. Сергий (Савельев), свт. Афанасий (Сахаров), сщмч. Серафим (Звездинский), прот. Сергий Мечёв и многие, многие другие.

В тюрьмах и лагерях многие исповедники также не довольствовались причастием преждеосвященными дарами, но и стремились служить, когда только была возможность.

Конечно, епископы и священники сами хотели служить. Но, может быть, более важным мотивом для пастырей-исповедников была потребность верующих людей. В заключении христиане нуждались даже в большей степени, чем в хлебе, в принесении духовных жертв Богу, в том числе жертвы евхаристической.

О важности совершения литургии для верующих в тюрьме свидетельствует архим. Таврион (Батозский). Он говорил:

«… когда в первый раз попал в тюрьму, то пошел по стопам отца Иоанна Кронштадтского. Я горел желанием совершать ежедневно Божественную литургию. И там, в тюрьме, я раскрыл для себя жажду и потребность людскую, как они жаждут наших молитв и жертвоприношений» 20 .

Многие епископы и священники готовы были рисковать своей жизнью, чтобы не лишить христиан причастия в заключении (на Соловках о. Никодим - «Утешительный поп») и др. 21

В связи с вопросом служения евхаристии в условиях гонений представляет интерес цикл проповедей о Божественной литургии епископа Серафима (Звездинского), которые были им произнесены в течение одного года. В это время он находился в Серафимо-Дивеевском Троицком монастыре, куда был выслан из Москвы 13 июля 1926 года 22 .

В маленькой специально расчищенной подвальной церкви в честь иконы Божией Матери «Утоли мои печали» каждый день с четырех часов утра (пока все спали) он вдохновенно совершал Божественную литургию, после окончания которой, неизменно обходил «канавку» с чтением пятисотницы. Проповеди его слушало всего несколько человек, в том числе Анна Патрикеевна (родственница его приемной дочери и келейницы), да несколько преданных духовных чад. Беседы эти записала Таисия (Арцыбушева), писала по памяти в тетрадку. Владыка потом прочитывал их и поправлял. В них он обращает внимание на следующие важные моменты, связанные со служением евхаристии:

• древние христиане понимали, какое счастье им дано в таинстве причащения, они каждый день приступали к Святой Чаше (с. 13);
• вспоминал о правиле святых отцов, в котором предписывалось, что человек три воскресения не побывавший у литургии, лишается христианского погребения (с. 18);
• литургию во время гонений совершали в катакомбах, не было у древних установленных молитв и обрядов (с. 23);
• молитвы произносились не по молитвослову, а из сердца (с. 24);
• обращает внимание на целование мира;
• разъясняет все части Божественной литургии, в том числе евхаристический канон.

Отметим, что епископ Серафим везде, где только было можно, служил литургию и говорил проповедь, что во время гонений стало жизненно необходимым для собирания Церкви Христовой.

Особенности совершения литургии в общинах и в братствах в период гонений

С 1922 г., и особенно с 1930 во множестве тайных приходов, монастырей и общин совершалось регулярное богослужение. Иногда их возглавляли священники. Иногда их не было, и миряне молились одни. Например, в тайных монастырях, особенно женских.

Рассмотрим здесь некоторые особенности совершения литургии в братской среде на примере двух братств Дмитровского братства Животворящего Креста Господня, создателем и членом которого стал епископ Дмитровский Серафим (Звездинский) и Братства ап. Иоанна Богослова, которое окормлял епископ Серпуховской Арсений (Жадановский).

Так Устав Дмитровского братства 23 , выделял совместное совершение евхаристии как одно из его оснований. Как было записано в Уставе братства, «три светлых маяка всегда должны сиять пред взором братчиков»:

• Крест Христов;
• Евангелие Христово;
• Чаша Христова 24 .

Также в Уставе говорилось, что:

• Божественная литургия в сознании братчиков должна быть великим богатством, драгоценным сокровищем, которым они дорожат, научаются ее ценить и любить, пользуясь всяким случаем, чтобы побывать на божественной литургии, особливо в дни праздничные и воскресные 25 ;
• братчики принимают участие во всенародном пении, в церковном чтении, каковое стараются изучать под руководством опытных в сем деле людей 26 .

Епископ Арсений (Жадановский), также, как и епископ Серафим (Звездинский) придавал огромное значение совместному служению евхаристии и частому причащению. Он исследовал вопросы совершения евхаристии в древней церкви, в том числе упоминал о совершении агапической трапезы.

Можно отметить несколько важных моментов в богослужебной жизни Св. Иоанновского братства, нашедших свое отражение в Уставе братства, составленном в 1922 г.

В разделе Устава «О Таинстве Церкви и церковных таинствах» говорится следующее.

Братство верит, что жизнь Церкви есть одно нераздельное таинство, свидетелем и причастником которого становится каждый через церковные Таинства, совершаемые Христом и верными Его, народом святым, царственным священством (1 Петр 2:4,9,10).

Братья и сестры стремятся к сохранению сложившихся форм церковной жизни, к выявлению в них подлинных духовных реалий, и посильно участвуют во всех общецерковных событиях и празднствах 27 .

Кроме того, Устав содержит такие разделы, как:

• Таинство собрания,
• Таинство покаяния,
• Таинство приношения,
• Таинство Слова,
• Таинство Крещения и Миропомазания,
• Таинство Елеосвящения,
• Таинство священства.

Таинство собрания подразумевает, что жизнь Братства определяется еженедельным совершением Таинства Евхаристии. Участие в литургии и причащение - не только личное дело каждого, но общее служение всех. Братья и сестры планируют свою жизнь так, чтоб она не препятствовала их участию в таинстве собрания 28 . Те, кто по разного рода уважительным причинам не участвуют в литургии, поминаются на литургии как участвующие и, по возможности, после собрания братья им доставляют Святые Дары для причащения. А если такой возможности нет, то община молится о даровании им причастия Святого Духа.

Интересен и момент, зафиксированный Уставом, что «в отсутствии священника на еженедельных евхаристических собраниях совершается литургия Преждеосвященных Даров. На месте священника предстательствует по избранию один из членов общины» .

Заметим, что подобного рода практику приветствовал свт. Афанасий (Сахаров), который писал:

«В древней Руси православные хорошо знали не только как должно совершать свое келейное домашнее правило, но знали и то, что за отсутствием иерея каждый мирянин может совершать все церковные службы за исключением таинств» 29 .

Эти положения Уставов братств были в русле решений Поместного собора, который рекомендовал в пастырских целях проводить помимо обычных богослужений возглавляемые священником внехрамовые собрания, в которых мирянам предоставлялись возможности проповеди и общей молитвы. Миряне пели гимнографию и читали псалмы и, возможно, Писание. Исключением не были и женщины, особенно если это были монахини. Например, 4 монахини подворья Успенского Моквинского (Кавказского) женского монастыря в дачном п. Вырица под Ленинградом, которых духовно окормлял о. Лев Егоров, миссионерствовали среди местного населения - устраивали чтения Евангелия и беседы 30 .

Подобное свидетельство, связанное с особым значением для христианской жизни чтения Евангелия, мы находим в Уставе уже упоминавшегося Дмитровского братства:

• «Братчики ежедневно-неопустительно читают Евангелие, кто сколько может, и, всякий раз перед чтением Евангелия, молятся следующей молитвою св. Иоанна Златоустого... По окончании чтения Евангелия осеняют себя крестным знамением, целуют Божественные слова Евангелия и, ограждая себя самим Евангелием и прикладываясь к нему, говорят: «Слава Тебе, Господи, Слава Тебе! Помоги мне, Господи, не точию читать слово Твое Божественное, но и жить по нему» 31 . При этом сделано замечание о том, что неграмотные и малограмотные стараются по возможности со вниманием слушать слово Божие.
• «Братчики, отправляясь куда-либо, непременно берут с собою Евангелие и в дороге, если возможно читают Его» 32 . Большую помощь в подготовке к богослужению в братствах оказывала общая исповедь, например, об этом говорится в Уставе Дмитровского братства, а также помощь со стороны священства мирянам в составлении молитвенного правила и переводах богослужебных текстов. Так епископ Арсений (Жадановский) пытался собирать переводы молитвословий и песнопений на русский язык. Он даже составлял и предлагал для верующих специальные молитвенные правила, в которые включалась Иисусова молитва и целый ряд молитвословий, к которым он прилагал переводы (Евфграфа Ловягина, еп. Порфирия (Успенского)) 33 .

Также в Уставах братств, мы встречаем пункт, предписывающий братчикам принимать участие во всенародном пении, в церковном чтении, «каковое стараются изучать под руководством опытных в сем деле людей» 34 . Это же предписывал Поместный Собор, который рекомендовал привлекать мирян к общему пению за богослужением 35 .

Заключение

Итак, мы видим, что внешние гонения на Русскую православную церковь и внутренние проблемы, в том числе обновленческий раскол, не стали препятствием для того, чтобы в таких сложных условиях продолжалась работа по осмыслению и проведению в жизнь тех предложений по богослужебной реформе, которые были внесены и рассмотрены на Поместном Соборе 1917-1918 гг. Богослужебный опыт подвижников, сердечно любящих молитву и богослужение, а также богословов, которые специально посвятили жизнь литургическим исследованиям, открыл новые возможности для христиан в годы советских гонений. Нам также важно, что было и движение снизу, в том числе богослужебный опыт общин и братств, которые в тяжелые годы гонений особенно стремились к единству во Христе, и поэтому Евхаристия и другие молитвенные собрания становились естественной потребностью для церковного собирания в новых условиях. Насущной необходимостью для многих священников и мирян становилась частое причастие и богослужение, которое совершалось в любых, даже самых неприспособленных условиях тюрем и лагерей. Это дает нам возможность говорить о том, что тем самым не прервалась церковная традиция и, более того, описанный опыт богослужебной практики и литургических исследований подтверждает его преемство по отношению к тем вопросам и решениям, которые были поставлены и приняты Поместным Собором 1917-1918 гг.

Сделанный нами краткий обзор богослужебного опыта новомучеников и исповедников российских, показывает, насколько он ценен. И, следовательно, требует дальнейшего собирания, изучения, осмысления и воплощения в сегодняшней церковной жизни, с тем, чтобы, как и в годы гонений, не прервалась, а продолжилась и углубилась литургическая жизнь в Православной Церкви.

Источники и литература

1. Епископ Афанасий (Сахаров). Молитвословия за трапезой. М. : Храм свв. Космы и Дамиана на Маросейке, 1999. 31 с.
2. Афанасий (Сахаров), епископ. О поминовении усопших по уставу Православной Церкви. Режим доступа: http://krotov.info/libr_min/18_s/sah/arov_af4.html (дата обращения: 17.08.2012).
3. Из опыта новомучеников и исповедников Российских: Материалы семинаров. М. : МОО «Культурно-просветительский центр «Преображение», 2011. 192 с.
4. Копировский Александр. Еще об истории православных братств // Православная община. 1997. №1 (37). С. 96-113.
5. Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX – ХХ в.). М. : Языки Русской культуры, 2001. 400 с.
6. Кравецкий А. Святитель Афанасий Ковровский. Владимир: Транзит-икс, 2007. С. 127.
7. Новый Завет Господа Нашего Иисуса Христа // Пер. с греч. под ред. Еп. Кассиана (Безобразова). М. : РБО 1997. 514 с.
8. «Свете Тихий». Жизнеописание и труды епископа Серпуховского Арсения (Жадановского). Том 1. М. : Паломник, 1996. 494 с.
9. Святитель Афанасий (Сахаров). Твой есмь аз: Сб. Писем. М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2009. 352 с. : ил.
10. Серафим (Звездинский), священномученик. «Поет душа моя, Тобою вознесенная!»: молитвы священномученика Серафима (Звездинского), составленные в заключении. М. : ПСТГУ. 2008.168 с.
11. Серафим (Звездинский), священномученик. Хлеб Небесный. Беседы о Божественной литургии священномученика Серафима (Звездинского). М. : ПСТГУ. 2010. 120 с.
12. Славы Божия ревнитель: Житие и труды исповедника епископа Афанасия (Сахарова) / авт.-сост. Г.И. Катышев. М. : Изд. Сретенского монастыря, 2006. 496 с.; ил.
13. Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского исповедника и песнописца. М. : Правило веры, 2001. 752 с.

___________________

1 Кравецкий А. Святитель Афанасий Ковровский. С. 128.

2 См. Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX - ХХ в.). М. : Языки Русской культуры, 2001. С. 269.

3 Святитель Афанасий (Сахаров). Твой есмь аз: Сб. Писем. М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2009. С. 64.

5 Афанасий (Сахаров), епископ. О поминовении усопших по уставу Православной Церкви. Режим доступа: http://krotov.info/libr_min/18_s/sah/arov_af4.html (дата обращения: 17.08.2012).

6 Афанасий (Сахаров), епископ. О поминовении усопших по Уставу Православной церкви. Здесь и далее крупным шрифтом приводится текст в соответствии с оригиналом работы.

8 Из письма П.Д. Огицкому 1958 г. 13.12 Журнал Московской Патриархии, No 7, 1997 г.

10 Афанасий (Сахаров), святитель. Твой есмь аз: Сб. Писем. М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2009. С. 48-49.

11 Святитель Афанасий (Сахаров), (1887-1962 гг.), по данным приводимым самим владыкой в найденной после его смерти записке, он провел в «узах и горьких работах» - 254 месяца, 76 месяцев в изгнании и 33 месяца на епархиальном служении. См. Афанасий (Сахаров), епископ. Даты и этапы моей жизни. Режим доступа: http://krotov.info/libr_min/18_s/sah/arov_af4.html (дата обращения: 17.08.2012).

12 САСИП. С. 78.

13 САСИП. С. 101.

14 «Всех вас всегда любовию объемлю, а в праздники особенно. Дерзаю сказать с апостолом, что сердце мое расширено для вас, мои родные, и по плоти и по духу, мои милые. Когда удается справить какую-либо службу (с суетою, теперь у меня в этом отношении очень плохо), я всех вас имею в мыслях моих как соприсутствующих и сомоля-щихся и в положенные моменты вам мирствую, на вас призываю Божие благословение и всегда молю Бога, да даст еще нам утешиться телесным общением, беседою усты ко устом, усладиться общением в молитвах и таинствах и не издалека, а непосредственно каждому из вас преподать благословение моей грешной десницей». Из письма 24-ХII-40 г. САСИП. С. 149.

15 САСИП. С. 171.

16 Из письма духовным чадам 3 января 1945 г.: «…часть ночного времени занимается совершением ежедневного богослужения, хотя и в очень сокращенном виде. Умиляясь на ложе, мы с моим соседом о. Петром [Шипковым] стараемся справить весь круг служб и поминаем всех любящих и благодеящих. Это очень скрашивает нашу жизнь здесь». САСИП. С. 174.

17 Из воспоминаний Ильи Владимировича Криволуцкого: «В январе (15-20 числа) 1947 года после длительного и тяжелого этапа я прибыл из Москвы на центральный пересыльный пункт мариинских лагерей. Около недели в ожидании следующего этапа я находился в большом бараке (метров 20 длиной, на 80-100 человек). На крайних нарах в левом ряду каждый вечер после трудового дня в качестве ассенизатора появлялся епископ. Мне рассказывали заключенные, что это изумительной души человек, добровольно вызвавшийся чистить нужники. Каждый вечер около его нар собиралась большая толпа (большая часть заключенных была осуждена по уголовным и бытовым статьям, много было интернированных из западных областей вследствие военных действий). Он читал Священное Писание, молился вслух и проводил беседы на духовные темы». САСИП. С. 177.

19 Святитель Афанасий Сахаров, исповедник и песнописец. С. 134.

20 Из проповеди архим. Тавриона. Там же. С. 49.

21 С.И. Фудель свидетельствует: «Помню одно ноябрьское утро в камере 1922 года. Ноябрьское утро бывает темнее декабрьского, если снег еще не покрывает землю. Это самое одинокое время года, время тоски и природы, и сердца. И в такое утро особенно трудно вставать. Откроешь глаза, и вот – все та же пыльная лампочка, горевшая, по правилам, всю долгую ночь. В коридоре еще тихо, только где-то внизу хлопнула дверь. Но я вижу, что отец Валентин и отец Василий уже встают, и вдруг стену внутреннего холода пробивает, как луч, теплая победоносная мысль: да ведь сегодня будут служить литургию! Сегодня там, на маленьком столике у окна, опять загорится огонь, и через все стены и холод опять поднимется за всех людей, за всю страдающую землю жестяная тюремная чаша. «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся». У нас нет ничего, кроме этого, но именно в этом больше всего нуждается мир».

22 Серафим (Звездинский), священномученик. Хлеб Небесный. Беседы о Божественной литургии свщмч. Серафима (Звездинского). М. : ПСТГУ. 2010. С.3.

23 Копировский Александр. Еще об истории православных братств // Православная община.1997. №1 (37). С. 100.

26 Там же. С. 105.

27 Там же. С. 109.

29 Афанасий (Сахаров), свт. Поимновение усопших…

30 Монахини Мария Трофимовна Артемьева, Пелагея Степановна Мануйлова, Татьяна Петровна Петрова, Матрёна Дорофеевна Дорофеева были арестованы 18.02.1932. «Все они обвинялись в чтении Евангелия, на которое приглашали местное население, и проведении бесед на религиозные темы, якобы сопровождавшихся антисоветской агитацией». Шкаровский. С. 160.

31 Там же. С. 103.

33 Там же. С. 28.

34 Копировский Александр. Еще об истории православных братств // Православная община.1997. №1 (37). С. 105.

35 Доклад Отдела Собора «Об упорядочении церковного пения». «Признавая общенародное пение за церковной службой могущественным средством привлечения молящихся к действенному участию в совершении богослужения, Отдел настоятельно предлагает епархиальным епископам принять соответственные меры к повсеместному введению в практику общенародного пения за церковными службами».

ВПЕРВЫЕ СОВЕРШЕН МОЛЕБЕН О КОШКАХ И СОБАКАХ

В минувшую субботу в Ильинском храме деревни Лемешово рядом с подмосковным Подольском впервые прошел молебен о сохранении творения Божия.

Некоторые хозяева приехали со своими питомцами, другие держали на руках котов из приюта при храме (всего в приюте живут 57 кошек и 55 собак), другие коты просто бегают по храму.

Протоиерей Петр Дынников - пожилой, подвижный, с короткой стрижкой, бородой клинышком и интеллигентными круглыми очками, его ряса вся в кошачьей шерсти. На его руках почти всегда какой-нибудь кот, минуту назад была серо-коричневая Асса, сейчас никого, но это ненадолго, где-то рядом бегает толстый рыжий Шербет. По сути, это уже не православный храм, а живой уголок в храме.

Молебен

Колокольный звон возвестил о начале службы. Пожилого священник о. Петр говорит проповедь, а в это время в храм под аккомпанемент мяуканья прибывают и прибывают прихожане с котами на руках. Никто из них не зхадумывается, что они превратили богослужение в цирк.

«Господь, сотворив этих тварей, радовался этому весьма, – говорит священник с аналоя. – Сегодняшний молебен - это напоминание об этом. Хочу вам сказать, что у слова “мольба” есть значение “истошный, много раз повторяемый крик”, многократное прошение о милости. Со стороны этих существ, имеющих живую, сопереживающую, любящую душу, сегодня идет этот крик. Они не могут выразить его словами, но мы должны понять их своими сердцами. Ведь у нас есть совесть и человеческое достоинство, и мы обратим свою любовь не только к людям, но и к ним».

Прихожане слушают импровизированную проповедь о. Петра и умиляются.

Проповедь приурочена к Дню бездомных животных, отмечаемому в третью субботу августа. И вот начинается молитва-мольба - по чину о сохранении творения Божия:

«Помилуй нас, Господи, помилуй нас, всякаго бо ответа недоумеюще, сию Ти молитву, яко Владыце, грешнии, приносим, помилуй нас…» -

Прихожане, растепленные проповедью батюшки, стройно подпевают «Господи, помилуй». Им вторит громкое мяуканье. Асса срывается с рук мальчика и выбегает из церкви. «Асса старая и больная, - прерывает священник молитву и провожает кошку взглядом. - Не любит сидеть на ручках». Остальные кошки сидят смирно.

Невозмутимо, не прерывая молитвы, отец Петр подцепляет толстого рыжего Шербета, гладит его и кладет прямо на аналой рядом с Новым Заветом. Кот, лениво оглядевшись, уютно сворачивается калачиком и засыпает под песнопения. Остаток молитвы священник дочитывает буквально ему в шерсть.

Завершив молитву, отец Петр зачерпывает кропилом святую воду и проходит по церкви, особое внимание уделяя котам. И, конечно, Шербету - в него прилетает особо увесистая струя. Зевнув и даже не разлепив глаз, тот переворачивается на другой бок и спит дальше. «Мой литургический кот», - смеется батюшка и легонько дергает его за хвост.

Все животные в прихрамовом приюте стерилизованы.

– Это меньшее из двух зол. Конечно, если говорить с библейской точки зрения, Господь сказал: плодитесь и размножайтесь. Но очевидно, речь шла о той природе, в которой он повелел это делать. Тогда она была идеальной. Сейчас мы загнали этих животных в такие условия, когда они размножаются только себе на беду и на однозначную погибель. Так зачем обрекать их на гибель, когда есть безболезненная стерилизация? - рассуждает священник.

23.12.2016

На состоявшемся 22 декабря Епархиальном собрании города Москвы Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл затронул тему приходской богослужебной практики. Из разных викариатств и благочиний, например, поступают предложения разработать «оптимизированный богослужебный приходской устав», «унифицированную схему сокращения богослужебных последований для приходских храмов». А, например, член епархиального совета протоиерей Алексий Муравейник справедливо отмечает, что увеличение числа клириков, которые получили образование в различных духовных школах, приводит к тому, что «на московских приходах стало проявляться некоторое разнообразие в совершении богослужений и треб», и предлагает обратить внимание клириков на необходимость знакомства с богослужебными традициями московских приходов, с опытом авторитетных священников.

Возможно ли исполнить эти пожелания?

«Исторически все богослужебные уставы возникали не в результате какой-то келейной, теоретической работы, утвержденной потом особо уполномоченным органом в качестве нормы богослужения. Они вырабатывались самой жизнью церковной общины, – напомнил Святейший Патриарх. – Уставы отражали обычай, то есть реально сложившуюся практику. А письменная их фиксация помогала потом обучать этой практике последующие поколения. Однако порядок и нормы богослужебной жизни постепенно, органическим образом менялись вместе с общими изменениями обстоятельств жизни Церкви, ее монастырей и приходов, ее членов. С какого-то времени в нашей Церкви такие изменения, происходившие естественным путем, перестали находить отражение в писаном уставе. В точности «по уставу», по печатному Типикону богослужение сегодня не совершается не только ни в одном приходе, но и ни в одном монастыре Русской Православной Церкви. И если бы кто-то вдруг волевым образом решил отменить все те изменения, которые богослужебная практика, то есть сама жизнь Церкви, давно внесла в наше богослужение, и служить буквально так, как писано в Типиконе, то все бы очень удивились и восприняли такую службу как неслыханное новшество».

Понятно, что в приходских храмах исполняется, например, не то число стихир или тропарей канона, которое прописано в Типиконе. Но в одних храмах эти сокращения следуют разумной и практически общепринятой форме, а в других порой не имеют вдумчивого, осознанного характера, что обедняет и искажает богослужение. В иных же случаях, констатировал Предстоятель Русской Православной Церкви, духовенство и вовсе не интересуется тем, что читают и поют на клиросе, полностью отдав эту область на произвол не всегда вполне сознательных в церковном отношении регентов и псаломщиков.

Нужен ли нам вводимый «сверху», решением Священноначалия новый обязательный «приходской устав», отражающий идеальное и полностью единообразное приходское богослужение? Такой вопрос поставил перед участниками собрания Патриарх.

«Полагаю, что не нужен, – выразил уверенность Его Святейшество. – Если он станет продуктом умственной, кабинетной работы, да еще и не будет допускать никакой вариативности, то очень скоро окажется, что жизнь следует своим чередом и расходится во многих деталях с новой писаной нормой – так же, как расходится она с издаваемыми у нас "Богослужебными указаниями", где ежегодно воспроизводится инструкция, которую в точности мало кто исполняет».

Вместе с тем действительно было бы полезно собрать и постараться письменно зафиксировать тот «бесценный богослужебный опыт заслуженного московского духовенства», о котором говорит в своей записке отец Алексий Муравейник, то есть лучшую практику московских приходов, рожденную самой церковной жизнью, полагает Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Этой работой могла бы заняться епархиальная богослужебная комиссия.

Святейший Владыка рассказал, что в Комиссии по богослужению и церковному искусству Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви также находится на рассмотрении вопрос об упорядочении практики совершения уставного богослужения. «Пока еще комиссия не пришла к определенному результату своей работы. Считал бы полезным координацию деятельности в этих вопросах между упомянутой Комиссией Межсоборного Присутствия и Богослужебной комиссией города Москвы», – отметил Патриарх.