Бывшему Юрьев-Польскому конному заводу (много лет назад перешедшему в частные руки) сегодня - 55. Юбилейные годы, как правило, выдаются непростыми, говорят сотрудники. Как встречают здесь очередную круглую дату? - выясняла Дарья Давыдова.

У этой крохи даже имени еще нет. Жеребенку - неделя, и это – ее первый выход в свет. Лошадка явно старается произвести впечатление на маму, хотя с трудом держится на неокрепших ногах. Сейчас трудно представить, что, повзрослев, этот неуклюжий жеребенок вымахает в статную кобылу весом под тонну и ростом - в 170 сантиметров в холке. Стандартам породы на конезаводе отвечает каждая взрослая лошадь. Это элита владимирского тяжеловоза.

ОЛЬГА ЕВСЕЕВА, УПРАВЛЯЮЩАЯ ООО «ПЛЕМЕННОЙ КОННЫЙ ЗАВОД «МОНАСТЫРСКОЕ ПОДВОРЬЕ» : "Как вы видите, табун достаточно большой у нас. Есть, что продать. Нам главное, чтобы цена, которая уже сформировалась два года назад, дошла где-то до 170-200 тысяч, опять вернулась к нам эта цена, потому что из-за проблем в Гаврилово-Посадском заводе, она опустилась буквально до 100-120 тысяч".

Перебирая в голове цифры, Ольга Евсеева о юбилее не думает точно. «Монастырское подворье» (наследник Юрьев-Польского конезавода), крупнейший в стране племенной рассадник владимирского тяжеловоза переживает не лучшие времена. И хотя ближайший его конкурент – завод в ивановском Гаврилове-Посаде - год назад приказал долго жить, уходя с рынка, ивановцы крепко насолили соседям.

Здесь, говорят, никогда такого не было, чтобы в загоне одновременно стояли сразу 20 жеребцов. Продажи резко упали осенью прошлого года, когда обанкротившийся Гаврилово-Посадский конезавод объявил неслыханную распродажу. Цены обрушились чуть ли не вдвое, жеребят-отъемышей там отдавали почти по себестоимости.Покупателей уводили прямо из-под носа, вздыхает Ольга. В отсутствие прибыли стало нечем платить зарплаты и кормить поголовье. С людьми проще, говорит управляющая. Вот так, «за идею», многие работают здесь десятки лет. А лошади зиму в холодных конюшнях простояли, считай, на одном сене. Сейчас жеребята нагоняют вес на пастбищах, которых в округе много. Инфраструктура, конечно, требует вложений (и немалых), но вообще, условия отличные, считает советник губернатора по развитию коневодства Ольга Фомина. По ее словам, именно на базе Юрьев-Польского конезавода мог бы развернуться центр племенного разведения владимирского тяжеловоза.

ОЛЬГА ФОМИНА, СОВЕТНИК ГУБЕРНАТОРА ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ ПО РАЗВИТИЮ КОНЕВОДСТВА И КОННОГО СПОРТА: "Ну, и потом здесь генофонд весь. Ведь, чтобы их в новую конюшню, надо же покупать. Никто не отдаст, это надо покупать, а у них прослеживаются все линии, по которым было развитие владимирского тяжеловоза, т.е. они поддерживаются, они есть".

Владимирский тяжеловоз – порода малочисленная, если не сказать - исчезающая. Тем сложнее поддерживать ее генетическое разнообразие. В Юрьев-Польском районе занимаются разведением 8 из 10 известных линий владимирской породы. И, если верить племенным паспортам (а их ведут со дня основания конезавода), в каждой лошади, так или иначе, течет кровь чемпиона.

Дарья Давыдова. Андрей Синягин

Бывшему Юрьев-Польскому конному заводу (много лет назад перешедшему в частные руки) сегодня – 55. Юбилейные годы, как правило, выдаются непростыми, говорят сотрудники.

У этой крохи даже имени еще нет. Жеребенку – неделя, и это – ее первый выход в свет. Лошадка явно старается произвести впечатление на маму, хотя с трудом держится на неокрепших ногах. Сейчас трудно представить, что, повзрослев, этот неуклюжий жеребенок вымахает в статную кобылу весом под тонну и ростом – в 170 сантиметров в холке. Стандартам породы на конезаводе отвечает каждая взрослая лошадь. Это элита владимирского тяжеловоза.

“Как вы видите, табун достаточно большой у нас. Есть, что продать. Нам главное, чтобы цена, которая уже сформировалась два года назад, дошла где-то до 170-200 тысяч, опять вернулась к нам эта цена, потому что из-за проблем в Гаврилово-Посадском заводе, она опустилась буквально до 100-120 тысяч”,- рассказывает Ольга Евсеева, управляющая ООО “Племенной конный завод “Монастырское подворье””.

Перебирая в голове цифры, Ольга Евсеева о юбилее не думает точно. «Монастырское подворье» (наследник Юрьев-Польского конезавода), крупнейший в стране племенной рассадник владимирского тяжеловоза переживает не лучшие времена. И хотя ближайший его конкурент – завод в ивановском Гаврилове-Посаде – год назад приказал долго жить, уходя с рынка, ивановцы крепко насолили соседям.

Здесь, говорят, никогда такого не было, чтобы в загоне одновременно стояли сразу 20 жеребцов. Продажи резко упали осенью прошлого года, когда обанкротившийся Гаврилово-Посадский конезавод объявил неслыханную распродажу. Цены обрушились чуть ли не вдвое, жеребят-отъемышей там отдавали почти по себестоимости.Покупателей уводили прямо из-под носа, вздыхает Ольга. В отсутствие прибыли стало нечем платить зарплаты и кормить поголовье. С людьми проще, говорит управляющая. Вот так, «за идею», многие работают здесь десятки лет. А лошади зиму в холодных конюшнях простояли, считай, на одном сене. Сейчас жеребята нагоняют вес на пастбищах, которых в округе много. Инфраструктура, конечно, требует вложений (и немалых), но вообще, условия отличные, считает советник губернатора по развитию коневодства Ольга Фомина. По ее словам, именно на базе Юрьев-Польского конезавода мог бы развернуться центр племенного разведения владимирского тяжеловоза.

“Ну, и потом здесь генофонд весь. Ведь, чтобы их в новую конюшню, надо же покупать. Никто не отдаст, это надо покупать, а у них прослеживаются все линии, по которым было развитие владимирского тяжеловоза, т.е. они поддерживаются, они есть”,- считает Ольга Фомина, советник губернатора по развитию коневодства и конного спорта.

Владимирский тяжеловоз – порода малочисленная, если не сказать – исчезающая. Тем сложнее поддерживать ее генетическое разнообразие. В Юрьев-Польском районе занимаются разведением 8 из 10 известных линий владимирской породы. И, если верить племенным паспортам (а их ведут со дня основания конезавода), в каждой лошади, так или иначе, течет кровь чемпиона.
Дарья Давыдова. Андрей Синягин

Источник: http://vladimir.rfn.ru/

Основанный Иваном Грозным в 1564 году, при Екатерине Великой он получил современное его здание – замкнутый периметр конюшен с крытым манежем, башенкой над въездными воротами и фигурой лошади на шпиле.

Современный Гаврилово-Посадский племенной конный завод был организован в 1959 году на базе подсобного хозяйства Гаврилово-Посадской госконюшни по разведению Владимирской тяжеловозной породы лошадей.

Сайт “Племенной конный завод “Гаврилово-Посадский”

История коневодства в здешних местах восходит к очень давним временам, когда земли эти были заселены мерянскими племенами, для которых конь был тотемным животным. Пришедшие на эти земли славяне умножили коневодческие традиции, используя лошадь как основную тягловую силу в своем оседлом сельскохозяйственном бытие.

История Гавриловского Посада и окружающих селений была тесно связана с дворцовым конным заводом, возникновение которого предания соотносят с именем Ивана Грозного. Первое письменное упоминание о заводе имеется в писцовых книгах Гавриловской слободы за 1632-1633 гг., но первое косвенное упоминание о государевой конюшне в Гавриловской слободе относится к 1587 году. Стены конюшенного здания, конного манежа на протяжении длинной истории конезавода были немыми свидетелями пребывания в них гусар, «пушкарей», они слышали кандальный звон царских «ненадежных» людей, следовавших в Сибирь на каторгу.

“История конного завода и коннозаводской Дворцовой волости”

Украшающие и поныне Гаврилов Посад конюшни этого конезавода являются выдающимся памятником архитектуры екатерининского времени. Предполагаемым автором проекта был сподвижник Петра I, первый Гофф-бау-интендант Санкт-Петербурга П. М. Еропкин.

В середине XX века на Государственном племенном конном заводе «Гаврилово-Посадский» была выведена новая порода лошадей -прославленный владимирский тяжеловоз.

“История выведения породы Владимирский тяжеловоз”

“Ансамбль конного завода расположен на окраине города и хорошо просматривается на значительном расстоянии. Распределение пластических масс и пространственных акцентов в ансамбле всецело подчинено двум осям, одна из которых зафиксирована башней конного двора, а другая – объёмом манежа. Образец ансамбля конного завода характерный для гражданского провинциального зодчества конца 18 века. ” – Левичев Ф.В. Госинспекция по охране памятников исторической культуры, 12.05.1974г.

Первое упоминание о заводе имеется в писцовских книгах Гавриловской слободы за 1632 – 1633г.г. “Да в селе Гавриловой новой слободе двор государев Конюшенных, двор приказчиков, двор стремянного конюха, 2 двора задворных конюха, 11 дворов станых конюхов и людей в них 17 человек”. Для обеспечения завода и служащих при нём лиц хлебным продовольствием были приписаны к заводу несколько селений – Старопашенная слобода, Володятино, Городищи, Воймига, Ярышево, Муравкино, Закомелье, Шекшово и Бексерево – 1819 душ мужского пола. Для сбора сена на корм лошадям отведены пойменные луга по берегам рек Ирмес и Воймиги. Всего заводу, а затем удельному ведомству принадлежало до 1000 десятин земли.

Другого такого здания в России не осталось. Кирпичные стены в метр толщиной, глинобитные полы, чтобы не портить копыта лошадей, естественное отопление и вентиляция.

В настоящее время при конном заводе имеется 1960 га сельхозугодий, из них 1412 га пашни, 154 головы лошадей Владимирской тяжеловозной породы. Племенной молодняк конного завода реализуется по территории всей Российской Федерации и за ее пределы.

Лошади конного завода были постоянными участниками Ваставки Достижений Народного Хозяйства в г. Москве и награждались дипломами и медалями чемпионов породы. На Всесоюзных и Всеросийских соревнованиях конников на лошадях тяжелоупряжных пород, лошади конного завода устанавливали рекорды, становились чемпионами и занимали 1-е места.

Рекордистами породы были следующие жеребцы нашего завода:

Грозный, 1958 г.р. В 1968 году установил рекорд на срочную доставку груза рысью, расстояние 2000 метров с грузом 1,5 тонны пробежал за 4 минуты 21 секунду.

Певец, 1983 г.р. В 1988 году установил рекорд на срочную доставку груза шагом, расстояние 2000 метров с грузом 4,5 тонны прошагал за 12 минут 24 секунды.

На базе конного завода с 1992 года проводятся Всероссийские испытания всех пород тяжеловозов. За это время лоашади нашего конного завода неоднократно завоевывали первые места и были абсолютными чемпионами соревнований. Так жеребец Глухарь 1992 г.р. был двухкратным абсолютным чемпионом соревнований, а кобылы Коринка 1989 г.р., Голубка 1987 г.р., Венгерка 1990 г.р. и т.д. завоевывали первые места.

Ежегодно лошади конного завода представлялись на Всероссийский смотр-конкурс племенного животноводства и признавались чемпионами породы.

Жеребец Хинган 1993 г.р. участвовал в Международной конной выставке “Эквирос-2001″, где был признан чемпионом и награжден медалью и кубком Министерства сельского хозяйства Российской Федерации.

В 1935 году широко развертывалась работа по созданию владимирской тяжеловозной породы лошадей . И вряд ли в то время люди даже с самым богатым воображением могли представить, что через 50 лет после утверждения породы существование владимирских тяжеловозов будет поставлено под угрозу.

Сильная рабочая лошадь в России была нужна всегда. Но особенно остро такая необходимость возникла в конце XIX века, когда на смену деревянным сохе и бороне пришли тяжелые железные плуги и бороны. С ними уже не могла справиться обычная крестьянская лошадка, хоть и выносливая, но слабосильная, тем более на тяжелых суглинках так называемого Владимирского ополья - нынешних Владимирской и Ивановской областей.

В начале XX века состав Гаврилово-Посадской государственной конюшни пополнился жеребцами клейдесдальской и шайрской пород, от которых получали улучшенных крупных помесей тяжеловозного типа. Многолетнее разведение высококровных помесей (преимущественно от клейдесдальских жеребцов) вокруг Гаврилово-Посада, Юрьев-Польского, Суздаля завершилось в 1946 году официальным утверждением новой породы - владимирской тяжеловозной.

Лошади этой породы действительно хороши: высокий рост (около 166 см в холке у жеребцов и 162 - у кобыл), массивный корпус с богатой мускулатурой, выразительная слегка горбоносая голова на шее с высокими выходом и поставом, прочные сухие конечности. Добавьте к этому разнообразие оттенков гнедой масти - от золотистого до темно-вишневого, эффектные отметины на голове и ногах и обильную оброслость гривы, хвоста и щеток. Ни дать ни взять - сошли эти лошади с васнецовских полотен.

Но основная ценность владимирцев - их работоспособность. Сильные, выносливые, резвые, они способны пробежать 2 км рысью с возом в 1,5 тонны за 5 минут. А шагом преодолеют это же расстояние, но с грузом в 4,5 тонны за 13-15 минут. Шаг у владимирского тяжеловоза уникальный - широкий, с хорошим выносом, большим захватом.

Эти лошади неприхотливы к условиям содержания. Как улучшателей их широко использовали на всей территории России, вплоть до Забайкалья. Несколько лет назад на двух владимирских тяжеловозных кобылах был благополучно завершен переход от Москвы до Владивостока.

Владимирские тяжеловозы Гаврилово-Посадского конного завода не раз были признаны чемпионами породы (жеребец Курган, кобыла Криница), становились победителями ежегодных соревнований на лошадях тяжелоупряжных пород (жеребцы Певец, Курган, кобылы Коринка, Венгерка). В прошлом году кобыла Венгерка стала лучшей среди всех тяжеловозов России в испытаниях на тяговую выносливость, преодолев 420 метров с грузом в 9 тонн!

В период создания и утверждения породы владимирский тяжеловоз никто не сомневался в ее необходимости. В послевоенные годы нужно было поднимать народное хозяйство. Когда приходилось на себе пахать, о технике разве что мечтали, а думали о лошади. Без преувеличения можно сказать, что она, родимая, стала незаменимым помощником и в поле, и на ферме, да и на лесозаготовках, стройках, перевозила на первых порах грузы на фабриках и заводах... Но стремительно развивающийся научно-технический прогресс стал вытеснять лошадь. Причем так быстро и незаметно, что мы до сих пор не можем этого до конца осознать. Желание поддержать поголовье лошадей на прежнем уровне заводит коневодов в безвыходную ситуацию. Сейчас вряд ли стоит рассчитывать на то, что на лошадях будут пахать. В личном хозяйстве для этой цели, мягко говоря, не каждый захочет держать коня. А фермерам, если они действительно работают и что-то производят, не обойтись и одним трактором. Надо признать, что спрос на рабочую лошадь резко упал. Значит, уже не требуется и прежнее поголовье пород-улучшателей: русской и орловской рысистых, владимирской, советской, русской тяжеловозных и некоторых других. Поэтому на грань банкротства поставлены конные заводы, разводящие этих лошадей. Хорошо, если там есть дополнительные отрасли животноводства (в основном молочное скотоводство), которые спасают экономику хозяйств. А если нет?

И еще. За годы Советской власти, стремясь, как всегда, быть "впереди планеты всей", мы создали 87 пород сельскохозяйственных животных. За это время во всем мире не создано ни одной - там просто совершенствовали старые. Зачем изобретать что-то новое, если можно значительно улучшить то, что имеешь? Ведь если разобраться по сути, то многие наши вновь созданные породы представлены высококровными помесями, которых разводят "в себе".

Но вернемся к владимирским тяжеловозам ...

Себестоимость племенного жеребенка, родившегося в Гаврилово-Посадском конном заводе, 4200 рублей, а средняя реализационная цена лошади 2600 рублей. В прошлом году выручка от реализации лошадей составила 190 тысяч рублей, а затраты на их содержание - 680 тысяч, то есть на каждый полученный рубль вложили почти три.

Директор конного завода Владимир Васильевич Журавлев хорошо помнит те времена (до 90-х годов), когда хозяйство реализовывало по 50 голов в год, а его экономика была высокорентабельной. Раньше вызывали "на ковер" за то, что не успевал осваивать все выделенные бюджетные средства. И Журавлев спешил: за пять лет рабочие получили около 70 квартир, были построены производственные и складские помещения, подъездные пути, перекрыта крыша конюшни. Следующей очереди ждали животноводческие помещения... Не успел. Лишь возвышается сейчас железобетонная коробка комплекса для крупного рогатого скота. А в нетиповых помещениях, как и много лет назад, корм раздают вручную, потому что кормораздатчик или другая техника туда просто не могут заехать.

Подбили, как птицу на взлете, - говорит Владимир Васильевич. - Именно этих семи перестроечных лет мне не хватило. Сейчас приходится решать совсем другие вопросы, о которых раньше просто не думали: как бы отремонтировать технику, получить солярку, как бы не отключили электроэнергию... Раньше строго соблюдали технологию, следили за качеством и сроками посева, сейчас - лишь бы выехать. Перед энергетиками в долгах как в шелках. Они отключают электроэнергию - коровы стоят недоеные, воды нет, навоз не убирается. Я вынужден изыскивать где-то деньги - ей- Богу, под что угодно. Ведь это не станок - отключить никак нельзя, как говорят, таскай дрова, топи печь. Спасибо, поддерживает областное управление сельского хозяйства с администрацией. От них мы получили товарный кредит под будущий урожай - топливо, горюче-смазочные материалы, деньги на запчасти. Если бы не этот аванс, то ничего мы не посеяли бы...

Корма - зерно, сено, силос - в хозяйстве заготавливают сами. Выращивают на реализацию капусту и картофель. Казалось бы, эта статья дохода должна поправить финансовое положение. Однако и здесь густым частоколом встают сплошные "но"... Истощенные, неухоженные земли с каждым годом дают все меньший урожай: с 30-35 ц/га (в лучшие времена до 42 ц/га) "съехали" до 18-20 ц/га. А чтобы заниматься растениеводством не в убыток себе, здесь надо получать не менее 25 ц/га.

Если мало уродится капусты или картофеля - плохо. Но вот парадокс: плохо и тогда, когда собирают большой урожай овощей. Рыночные цены на них падают, а затраты на удобрения, горючее, амортизацию не снижаются.

Хотели продать одной из ближайших птицефабрик излишки зерна. А за него дают по 50 копеек за килограмм, да еще надо самим отвезти и ждать, когда поступят деньги. Выходит, что и зерном заниматься не выгодно.

Государство выделяет дотацию - 1400 рублей на племенную кобылу в год. Но спасет ли хозяйство эта помощь, когда у него вместо счета - картотека? "Живых" денег нет. Убыток в прошлом году достиг 400 тысяч рублей. Рентабельность коневодства, в доперестроечные времена достигавшая 40-70 % и более, в 1996 году составила минус 32 %, в 1997 году - минус 11 %. Задолженность по зарплате, которую работники не получают пятый месяц, приближается к 200 тысячам рублей.

Но люди держатся и продолжают работать. Почему? Потому что верят: положение должно измениться к лучшему. Потому что преданы своему делу и хотят во что бы то ни стало сохранить породу. Потому что конники - категория особая. Они приросли к лошадям и ходят на работу только потому, что те есть, а зарплата отодвигается на второй план.

Среди работников кончасти немало людей молодых, семейных. Как же они живут? Молчат в ответ, смущенно переглядываются - кто как. Но особого секрета нет: только своя земля еще и кормит селян. Пройдитесь вечером поймой местной речки, где соседствуют друг с другом частные огороды, - на каждом из них обязательно кто-то трудится. То там, то здесь пасутся козы. А к сараям спешат хозяйки с ведрами - надо накормить скотину... Все начинается с земли, землей и держится. Жаль, что эту простую истину забыли власть придержащие.

К нам часто приезжают всевозможные комиссии, руководители, представители различных организаций, банкиры, корреспонденты, - продолжает разговор Владимир Васильевич. - Несколько раз репортажи о конном заводе показывали на канале НТВ. Приезжают, снимают, восхищаются: "О, красавцы! Цены таким нет!" Действительно, устраивая выводку по всем правилам, мы показываем самых лучших лошадей. Мощные, лощеные жеребцы под 700-800 килограммов, конечно, впечатляют. Но если "цены нет", значит - бесценный, поэтому о покупке речь и не идет. Они уезжают, а мы остаемся - один на один со своими проблемами.

Покупатели заглядывают сюда все реже. Вот уже полгода прошло, а реализовано всего 12 голов. Захочет кто-то приобрести хорошую племенную рабочую лошадь - придет в кончасть. Но, узнав, что стоит она тысяч пять, разворачивается и уходит - не по карману. Иногда покупают лошадей сельскохозяйственные и промышленные предприятия (в Ивановской области в основном текстильные) для внутрихозяйственных частых перевозок, на которых не выгодно использовать автомобиль. Посещают завод и так называемые новые русские, чтобы пополнить свою коллекцию: арабы есть, тракены есть, ахалтекинцы есть, орловцы есть, вот еще владимирцев не хватает...

Последние лет пять в Гаврилово-Посадском конном заводе ежегодно проходят Всероссийские соревнования конников на лошадях тяжелоупряжных пород. Государство выделяет деньги на их проведение. Да вот незадача - поступают они слишком поздно, осенью, когда завершается сезон конно- спортивных соревнований. Поэтому приходится искать спонсоров, кто мог бы одолжить определенную сумму на небольшой срок. Один раз нашли, другой раз нашли, а на третий - уже никто не соглашается, не хочет давать беспроцентный кредит. И XII Всероссийские соревнования, что должны состояться в этом году, оказались под угрозой срыва. Банкиры не хотят выделить даже 250-500 рублей на призовые подарки, объясняя отказ неустойчивостью положения банков. Но при этом желают остаться друзьями. Возможно ли такое?

Капитан последним покидает тонущий корабль. Директор Государственного племенного конного завода "Гаврилово-Посадский" Владимир Васильевич Журавлев покидать хозяйство не хочет:

Я стою у руля государственного предприятия. Конный завод поручен мне государством. И надо спросить у правительства: нужен ли России конь? С такой политикой по отношению к племенным хозяйствам скоро и в Красную книгу некого будет заносить.

Сейчас в конзаводе 66 племенных маток, примерно столько же во Владимирской ГЗК, да еще сохранились отделения в других конных заводах. Всего же в России от силы 200 племенных кобыл владимирской тяжеловозной породы - это тот уровень, ниже которого существование породы становится проблематичным. Пришло время, когда породу надо охранять, как носорогов или тигров. Но тех стреляют браконьеры. Здесь же никто не стреляет - виновных нет. Просто с нашего молчаливого согласия и на наших глазах порода исчезает "сама по себе".

И все-таки не хочет верить Владимир Васильевич, что через несколько лет состоится примерно такой диалог с нашими внуками:

Вот эту лошадку твой дед видел своими глазами.

А почему ее не сохранили?

Да денег у государства не было...

Тьфу, ну и дураки вы...

Стоит только войти во двор Гаврилово-Посадского конного завода, как забываешь обо всем. Кажется, что время остановилось. Чарующая аура этого обширного замкнутого пространства охватывает тебя со всех сторон. Вот призывно тоненько заржал жеребенок, всхрапывает могучий жеребец, мерно пережевывают душистое сено кобылы... Все, как было много-много лет назад, когда в Гаврилово-Посаде держали царских лошадей еще при Иване Грозном. Стены заводских конюшен помнят екатерининские времена.

Но, увы, не могут многовековые стены спасти лошадей от разрушительных потрясений экономического кризиса. Тогда кто их спасет?

В мире всего несколько тысяч «владимирцев», а выводят их только на трех конезаводах — в Гавриловом Посаде, Юрьеве-Польском и во Владимире . Как отдельная порода, владимирский тяжеловоз был зарегистрирован недавно — в 1946 году.

Снег заглушил топот копыт. Все произошло очень быстро — я не слышала ничего, пока табун лошадей не влетел в открытые ворота. Десятки мощных животных неслись по плацу прямо на меня — неправдоподобно большие, с ногами-колоннами и демоническими черными гривами. От ужаса мозг переклинило, и он выдал одну-единственную картинку: Муфаса из мультика «Король Лев», окончивший свою жизнь под копытами антилоп.

Но раздался резкий свист, лошади сами разделились на группы и друг за другом вошли в конюшни по периметру плаца. У одной из конюшен стоял коренастый человек с суровым лицом — собственно тот, кто свистел. Я вознесла хвалу богам за чудо и помчалась с благодарностями к своему земному спасителю.

Могли затоптать, конечно. Не специально — один другого толкнет, тот оступится, и все, кранты — такой конь под тонну весит, — невозмутимо сказал спаситель, представившийся Юрием Владимировичем . Как выяснилось позже, Юрий Владимирович почти тридцать лет служит конюхом и тренером — у него страх перед лошадьми, обоснованный или нет, за годы притупился. Не затоптали ведь, даже не задели, что попусту рассуждать?

…Все началось с любопытства. В Гаврилов Посад, что в 30 км от Суздаля , мы приехали за материалом о старейшем из ныне действующих конезаводов в России . Лошадей здесь начали содержать еще при Иване Грозном, а архитектурный ансамбль конезавода, напоминающий небольшой замок с башней, возвели при Екатерине II. Лошади, история, архитектура — сочетание безотказное.

Пока решали, кто будет нашим проводником на местности, фотограф убежал снимать архитектурные детали, а меня «забыли» на просторах злополучного плаца — огромного внутреннего двора. Так и произошла эпическая встреча с главными обитателями Гаврилово-Посадского конного завода — их загоняли в конюшни после прогулки на свежем воздухе.

Я не зоотехник и не селекционер. Работаю конюхом, сторожем. Ухаживаю за лошадьми, кормлю их, убираю за ними. Но показать конюшни могу. С 1985 года тут, знаю все, — Юрий Владимирович, вопреки суровой внешности, оказался неожиданно дружелюбным. Он и стал нашим проводником по мрачным, едва освещенным лабиринтам старинного здания.

Папа

В конюшнях холодно и непривычно тихо — лошади не фыркают, не топают, стоят на одном месте и глядят сверху грустными глазами. Ужас от первой встречи на плацу прошел. Тогда они показались мне гигантскими, сейчас — просто огромными.

Мы знали, куда едем: в Гавриловом Посаде занимаются разведением чрезвычайно редкой породы лошадей — владимирских тяжеловозов. Но одно дело знать, другое — видеть. В мире всего несколько тысяч «владимирцев», а выводят их только на трех конезаводах — в Гавриловом Посаде, Юрьеве-Польском и во Владимире . Как отдельная порода, владимирский тяжеловоз был зарегистрирован недавно — в 1946 году, но выведением сверхвыносливой крупной лошади для работы на тяжелых нечерноземных почвах во Владимирской губернии начали заниматься еще в конце XIX века. Для этого завозили тяжеловозов из Европы- английских шайров и шотландских клейдесдалей. Владимирские тяжеловозы — потомки европейских жеребцов (шайры и клейдесдали — самые крупные лошади в мире) и местных, владимирских, кобыл.

Вы не думайте, что если он такой большой, значит, неповоротливый или какой-нибудь тугодум. Просто он несуетливый, — Юрий Владимирович подходит к каждому стойлу и медленно гладит морды с белой отметиной. Такие полосы ото лба к носу — еще одна отличительная черта владимирских тяжеловозов. — Сейчас мы не тренируем лошадей, потому что соревнований мало, денег на них не выделяют. У тяжеловозов как? Не гонки, а испытания. На выносливость, кто больше и быстрее груз провезет. Я много лет готовил лошадей к таким испытаниям, тренировал их. Так они у меня на голос отзывались, не нужно было даже за поводья браться — такие это умные лошади. Просто говоришь коню, например, «налево», — он и идет.

Юрий Владимирович открывает стойло, спокойным голосом просит коня выйти. Тот выходит, дает себя сфотографировать и погладить. Когда фотосессия окончена, конюх так же спокойно говорит коню возвращаться «домой», что тот и делает.

Владимирские тяжеловозы привыкли работать для людей. После войны только они и спасали — техники, чтобы пахать, не было, да и телегу по непроходимым дорогам лишь они вытянуть могли. Верхом на них тоже ездить одно удовольствие: тяжеловоз под тобой не дергается, а сидишь высоко, как Илья Муромец. Я вот трехлетних детей катал на тяжеловозах, когда у нас конноспортивная секция работала. Жаль, что закрыли. Людям нужно с лошадьми общаться, уж больно злые все становятся, нервные, — Юрий Владимирович грустно оглядывает стены, когда-то бывшие белыми. Их покрывает плотная паутина — кажется, что она тоже с тех, екатерининских времен. Во взгляде конюха читается сожаление о чем-то большем, не только о закрытой секции.

В советские времена стены каждый год белили, по субботникам мы тут каждую пылинку сдували. Гордились — на таком старинном конезаводе работаем. Да я и сейчас горжусь. И работу свою, хоть она и тяжелая, люблю. Тут ведь без любви не протянешь. Что на конезаводе за триста лет изменилось? Воду, какую-никакую, подвели. Свет есть. А навоз как таскали на себе в корзинках, так и таскаем. Мало охотников до такой работы. Ребята местные поедут в Москву на месяц, работают вахтовым методом и привозят денег столько, сколько я за полгода зарабатываю. Нет, сейчас платят лучше, вы не думайте, что жалуюсь. Тут сколько ни плати — чтобы с лошадьми работать, нужно, чтобы у тебя для лошади что-то в душе было. Иначе никакими деньгами сюда не заманишь.

Источник средств на содержание конезавода, по сути, один: продажа породистых жеребят. Их покупают владельцы конюшен и прочие лошадники. Тяжеловозы сейчас в моде, особенно у крупных представителей сильного пола, чей вес переваливает за центнер. Покупают и фермеры — в основном, из Сибири . Кто-то продолжает использовать лошадей в хозяйстве, другие «женят» владимирских тяжеловозов на местных кобылах и получают приплод крупных коней.

У Гаврилово-Посадского конезавода есть всё, чтобы стать очень популярной и небанальной туристической достопримечательностью — редчайшие лошади в сочетании с историей и архитектурой делают это место единственным в своем роде в России. Тем не менее, туристы здесь нечастые гости.

К нам на экскурсии иногда приезжают группы, табун смотрят, конюшни. Правда, покататься нельзя — из-за того, что мы больше не тренируем лошадей, они у нас необъезженные. Ни под верховую езду, ни чтобы их в повозку запрягать. А коням-то плохо — им двигаться нужно, а не только в загоне да стойле стоять, — Юрий Владимирович с досадой махнул рукой. — Никому ничего не надо.

У самого Юрия Владимировича лошадей нет, хоть он и держит свое хозяйство. На вопрос «почему?» парирует: «На тракторе-то быстрее пахать».

А для души?..
- Для души? — Юрий Владимирович задумывается, будто его впервые спросили о его собственной душе. Пожимает плечами. — Для души вот у меня сколько, — улыбается он, обводя рукой конюшню.

В этот момент я вспоминаю, что привезла лошадям гостинцы. Бегу к машине, достаю пакеты с яблоками и морковкой, отдаю Юрию Владимировичу. Он трогательно прижимает их к груди и смущенно говорит, что лошади к таким лакомствам не привыкли. Тем не менее, делит яблоко на несколько частей и протягивает кусок одному из тяжеловозов. Уходя, слышим, как Юрий бормочет:

Ну, давай, сынок, ешь.

Мама

От конюха зависит, какой характер будет у лошади. Если человек добрый, спокойный, то и лошадь вырастет приветливой и адекватной. Обычно конюх и его подопечные очень схожи по темпераменту, больше, чем родители с детьми, — теперь мы ходим по конюшням другого конезавода, в селе Косинское , что возле Юрьева-Польского. Роль экскурсовода взяла на себя Ольга Евсеева — главный зоотехник, селекционер и управляющий в одном лице. Тоненькая, миниатюрная Ольга работает с тяжеловозами уже двадцать пять лет.

От Гаврилова Посада до Юрьева-Польского — сорок минут на машине, хоть административно два города относятся к разным областям — Ивановской и Владимирской . Посетить оба конезавода можно за один день, включив в туристический план еще и осмотр обоих городков, в которых есть все, что нужно путешественнику: интересная старинная архитектура, провинциальное спокойствие, живописный ландшафт вокруг. А на владимирских тяжеловозов, как выяснилось, можно смотреть бесконечно. Это не животные — это чудо природы.

Вот кобыла, Верба, она у нас суперчемпионка среди всех тяжеловозов. На испытании по тягловой выносливости, когда лошадь должна провезти груз весом девять тонн на максимальное расстояние, смогла протащить его на 1203 метра. Все как в жизни — женщины самые выносливые, — смеется Ольга.

Чтобы было понятно: Верба в одиночку протащила на километр полноценный КАМАЗ.

Юрьев-Польский конезавод. Владимирский тяжеловоз и его тренер. Фото: Евгений Птушка / Strana.ru

У нас и покататься можно, не только посмотреть. Многие лошади объезжены, с ними тренеры работают. Можно верхом, даже если совсем не умеете — тяжеловоз никогда не понесет. Если почувствует страх седока, будет идти очень медленно. Когда в Юрьеве-Польском проходит фестиваль «Богатырские забавы», к нам всегда туристов возят. Зимой на санях редко катаем, а вот как раз летом в экипаж или телегу запрягаем лошадь. Есть даже детский туристический экипаж. Нам все это добро досталось вместо обычных государственных дотаций в конце девяностых, — словно оправдывается Ольга за такую роскошь.

Юрьев-Польский конезавод по своей ветхости не уступает историческому Гаврилово-Посадскому, хотя построили его на базе колхоза в начале 1960-х.

Цели у нас с конезаводом в Гавриловом Посаде одинаковые — разводить уникальных владимирских тяжеловозов. Только наш конезавод — это частная собственность, а там ОАО. Нас в 2005 году выкупил владелец холдинга «Монастырское подворье». Человек верующий, решил помочь сохранить породу. Он не конник, просто сделал что-то вроде благотворительного жеста. Лошади на месте остались: Владимирская область без владимирских тяжеловозов — это было бы странно. Теперь есть возможность продолжать селекционную работу, а деньги зарабатываем обычным способом — продаем жеребят, — как и Юрий Владимирович, Ольга идет по конюшне, заглядывая в каждое стойло и что-то попутно отмечая про себя.

По-хорошему, туристов нужно возить в конные клубы, а не на конезавод. Мы все-таки занимаемся селекционной работой, а для обслуживания туристов нужны отдельные люди. Нам бывает просто ни до кого — случка начинается в феврале и длится до июня. А к январю уже и жеребята рождаются — лошадь ходит беременная 11 месяцев. К тому же, сейчас почти каждый конный клуб старается приобрести хотя бы одного тяжеловоза — это, так сказать, эксклюзив. Такие ведь они статные, красивые, добрые, — Ольга улыбается, искренне любуясь лошадьми, с которыми работает каждый день. — Но если люди хотят приехать, посмотреть на целый табун наших владимирцев, то могут мне позвонить, договоримся.

Ольга приехала на Юрьев-Польский конезавод в 1988 году, после окончания института по специальности «зооинженер». Сначала думала, что будет заниматься рысаками — влюбилась в них, пока была на практике. Но увидела тяжеловозов и поняла, что новая любовь — навсегда. В 1997-м защитила по «владимирцам» диссертацию.

Мы регулярно на выставки ездим в Москву, Санкт-Петербург . Почти всегда получаем награды, наши лошади становятся чемпионами в своей породе. Накладно, конечно, возить, но это популяризация породы, ее реклама. За этим стоит обычный каждодневный труд — тяжелый, здоровья очень много уходит. Тут нужно гореть своей работой, иначе никак, — Ольга не хвастается, просто констатирует факт. — Понимаете, эти лошади мне как дети не только потому, что я ими занимаюсь ежедневно. Они — плод моего интеллектуального труда. Я — третье звено в процессе рождения нового существа, потому что от меня зависит, кто будут его родители, каким он получится. Это особое ощущение.

За кадром остается другая история: в холодных конюшнях Ольга простудилась так, что до сих пор не может восстановиться. В прошлом году повредила колено, теперь не знает, сядет ли верхом на лошадь в обозримом будущем — здоровье все чаще подводит. Но, задумчиво глядя на молодых жеребят в загоне, она рассуждает о другом:

Для чего живут люди? Чтобы что-то создать. А если не создать, то, хотя бы, сохранить. И я думаю: господи, если уж досталась мне такая судьба, я буду ей следовать. Буду созидать — я занимаюсь выводом новой линии владимирских тяжеловозов. Создать линию — то есть новый подвид, — почти так же сложно, как и породу, это занимает очень много лет. Но мне это интересно. Возможно, мою линию Литого закончат после меня. Но я положила начало.

К Ольге из-за ограждения загона тянется один из тех жеребят, в процессе рождения которого она была «третьим звеном». Ольга ласково трет его голову и с улыбкой спрашивает:

Да, сынок?