Словом, изучающему Век наш история семьи Старостиных (а ее в обиходе именовали и кланом, и сектой, завидуя ее влиянию) предоставляет богатейшую россыпь исторического, бытового, спортивного, международного материала, портреты и характеры, в коих переплелись корни староверческие, от ямщиков и егерей, футбольных знаменитостей, капитанов сборных команд Москвы, РСФСР, СССР, членов КПСС, должностных лиц - президентов, председателей, на­чальников, водящих дружбу и с «вождями», и с писателями, и артистами, потом «зеков» и снова знаменитостей после реабилитации. Вот уж, действительно, дался им этот спорт, полной мерой испили они из притягательных призовых кубков! Можно сказать и иначе: жизнь ему отдали - Николай, Александр, Андрей, Петр...»

О том, какими футболистами они были, осталось немало воспоминаний. И прежде всего уместно процитировать самих братьев. Александр Старостин в интервью Константину Есенину подчеркивал: «Не забывайте, нас было четверо. И Петр, четвертый, на мой взгляд, был самым талантливым. Он разорвал мениск в 23 года и потому ушел из футбола раньше времени». Сам же Петр выше остальных ставил Андрея, полагая, что Николай был слишком прост - проход по флангу и удар либо передача. Между тем старший писал в книге «Звезды большого футбола»: «Александр Старостин стал тем новатором, который самыми разнообразными способами вызывал чужих нападающих на ошибки... В 1922 году это был среднего роста паренек, игравший центрального полузащитника в третьей команде «Красной Пресни». А потом вдруг скачок в первую команду на место защитника. От игры размеренной - к шквальной, от подыгрышей - к отбору...

В довершение всего на прикидке он отмерил сто метров за 11,8 секунды. Для футболиста время и сейчас за­видное. Тогда оно было выдающимся.

Прошел всего год, и Александр оказался уже в сборной, причем вне конкуренции. Как только нужно было прижать лучшего бомбардира, отряжали брата.

Помню, объявили мы раз задачу: поднять с земли лежащий неподвижно мяч одним движением голеностопного сустава и пронести его на одной ноге вперед. Бились все по очереди десятки раз - никто не смог. Александр подошел и сразу этот номер проделал».

Наконец, у Андрея Старостина в «Повести о футболе» целые фрагменты проникнуты уважением к упорству Николая: «Он твердо поставил цель: быть быстрейшим в команде. И шел к ней, невзирая ни на что. Пятьдесят-сто рывков в день: вот средство для достижения цели. На Тверской ли улице, на Большой ли Никитской он вдруг срывался с места и мчался среди пешеходов метров двадцать-тридцать изо всех сил... От своего не отступал: изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год гнался за скоростью. И догнал ее. Кто видел Николая Старостина в годы его игры за сборную команду, тот согласится, что это был один из быстрейших нападающих советского футбола...»

Любопытны и наблюдения об игре братьев журналиста Алексея Холчева. Правда, на поле он застал их будучи еще юным, но от этого штрихи ничего не теряют:

«Вот устремляется на правого защитника Александра Старостина нападающий соперника. «В аут бей, в аут!» - кричит кто-то сзади с истошным надрывом. И тут же рядом раздается спокойный голос: «Нет, Шурик не будет бить в аут, Шурик будет играть». И я вижу, как спартаковский капитан непринужденно отбирает мяч у нападающего и передает его своему партнеру. Так я начинаю постигать одну из главных премудростей футбола, что бить в аут означает разрушение игры, а овладение мячом - ее созидание. Или другой пример. После грубого приема Старостин скорчился от боли. «Отомсти ему!» - кричат с трибун. И все тот же голос - о, как я благодарен его обладателю за эти уроки! - возражает: «Шурик не будет мстить, это ниже его достоинства». И я получаю первое представление о футбольной чести.

Андрей Старостин был одной из самых колоритных и ярких фигур в отечественном футболе. Убежден, что первый же взгляд на футбольное поле выделял среди участников именно его. Он как бы притягивал к себе внимание зрителя. Играл он при системе «пять в линию» центрхава, а после освоения «дубль-ве» - центрального защитника. Широкоплечий, могучий, с копной черных волос, постоянно спадавших на лоб, в полинявшей рубашке и светлых бутсах, он всегда находился в самой гуще событий. Казалось, что все нити управления игрой находятся у него, а сам он - полновластный командующий на поле. Было слышно, как он покрикивал на своих товарищей, и те безоговорочно выполняли указания.

Когда «Спартаку» приходилось туго, он всю тяжесть взваливал на себя, устремляясь вперед к воротам противника и увлекая за собой команду.

Игра Андрея Старостина была сродни грозной всевластной стихии. Он словно стоял в одном ряду с былинными русскими богатырями. Была в нем их исполинская стать, и залихватская удаль, и беззаветная смелость, и первозданная мужская красота».

Каждый из братьев отличался собственным взглядом на игру, и жаркие споры велись между ними, даже когда все достигли почтенного возраста. Но это обстоятельство не разъединяло их, напротив, именно верность футболу помогла сохранить жизнь и достоинство в годы репрессий.

По ложному обвинению схватили всех четверых. Николай Петрович первым оценил безнадежность ситуации и ее возможные трагические последствия. И своим примером подсказал братьям линию поведения: как ни бились следователи, они не смогли «припаять» Старостиным ничего серьезного. Но даже это «ничего серьезного» тянуло на десять лет лагерей.

Тяжелее всех пришлось младшему, Петру: тюремщики обрабатывали его с особым усердием, рассчитывая, что он сломается. После объявления приговора попал в Нижний Тагил, в лагере заболел, и спасла его лишь случайность: начальник лазарета оказался человеком, сведущим в футболе. Узнав, что перед ним один из Старостиных, он прикрепил Петра к лечебному учреждению в качестве массажиста.

Журналисту Игорю Маринову Старостин-младший признавался: «Я никогда не позволял уголовникам грабить в моем присутствии или издеваться над другими». И точно так же вел себя, находясь за многие тысячи километров от брата, Николай:

«Кроме меня, в купе-камере тюремного вагона было только двое: пожилой профессор-филолог и молодой парень, карманный вор. Не успел я осмотреться, как вор конфисковал «профессорский паек» и устроился с ним на верхней полке...

Верни, что взял, - сказал я парню.

Отдыхай, батя, - лениво ответил он.

Я крепко схватил его за воротник телогрейки и, рванув, сбросил с полки».

Годы в тюрьме, в ссылке, на поселении не сломили никого - ни Николая, ни Александра, ни Андрея, ни Петра. Вот только в футбол потом вернулись не все. Александр работал в системе министерства торговли, Петру не позволило подорванное здоровье. Уже после сталинских лагерей он потерял ногу, вынес тяжелейшую операцию на легком, пораженном туберкулезными кавернами. «Ночами и по сию пору неотвязен кошмар: срок кончился, а меня все не отпускают», - признавался младший из Старостиных.

Долг любимой игре за братьев с честью отдали двое других. Андрей Петрович был председателем тренерского совета Федерации футбола СССР, начальником сборной в ее лучшие годы. Николай Петрович посвятил жизнь родному «Спартаку», помогал ему встать на профессиональные рельсы. А для футболистов начальник команды был и отцом, и учителем.

Лев Филатов отмечал: «Спартак» никак не отнесешь к невезучим. Что бы ни происходило с ним, хотя бы и в те сезоны, когда он ухнул лигой ниже, он всегда оставался на виду, от него не отворачивались ни болельщики, ни пресса. Тем, кто затеет складывать пирамидку из доводов, объясняющих его популярность, настойчиво рекомендую не забыть литературной деятельности Андрея и Николая Старостиных. Ни один наш чемпионского значения футбольный клуб, включая динамовские Москвы, Киева и Тбилиси, столичные армейский и автозаводский, не выдвинул из своих рядов сразу двух оригинальных литераторов. Подчеркивая оригинальность, я имею в виду то решающее обстоятельство, что свою литературную деятельность братья Старостины вели самостоятельно, за них не сочиняли прикомандированные «литзаписчики», пользующиеся обычно в таких случаях расхожим набором стандартных мыслей, оборотов, слов».

Но любопытно, что литературные опыты Старостиных начинались не с них. Вот отрывок из диалога Константина Есенина с Александром Петровичем:

«- Любители футбола знают книги ваших братьев - Николая и Андрея - «Звезды большого футбола», «Большой футбол», но вы ведь из всех Старостиных первым взялись за перо?

Да. Была книжка «Рассказ капитана». О поездке в Чехословакию, о памятном матче с «Жиденице» в 1935 году. Ее выпустило издательство «Молодая гвардия». Потом оно предложило мне сделать книгу «Моя жизнь в футболе». Но книгу я такую не написал. Не было времени. Не получилось».

А в кругу спартаковских болельщиков возникла идея: когда будет построен новый стадион, он должен носить имя братьев Старостиных. И каждая трибуна получит свое название: Николай, Александр, Андрей, Петр.

В 1943 г. братья Старостины (Александр, Николай, Андрей и Петр) были осуждены к длительным срокам лишения свободы с последующим поражением в правах. Среди осужденных самым известным был старший брат Николай – один из основателей добровольного спортивного общества «Спартак».

На сегодня четкого и однозначного ответа на вопрос «За что же сидели братья Старостины?» не существует. Такой ответ может дать только независимое от политических и общественных влияний историческое исследование, время для которого, как представляется, еще не наступило.

Сам Николай Старостин уже в годы перестройки писал, что их осудили только за якобы демонстрацию позитивного отношения к «буржуазному спорту». Благосклонно относившийся к братьям Старостиным советский спортсмен и тренер Анатолий Сеглин утверждал, что сидели они всего лишь за одно-единственное антисоветское высказывание: кто из них в довольно узком кругу заявил, что им без разницы, где заниматься футболом – в Германии, или в СССР.

Весной 1942 года Нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия сообщил Иосифу Сталину об антисоветских и пораженческих высказываниях братьев, их причастности к ликвидированной ранее шпионской организации, и к другим, в частности, тяжелым экономическим преступлениям. В спецсообщении наркома подчеркивалось, что братья готовились к сотрудничеству с немцами, группировали вокруг себя антисоветские элементы и незаконно обогащались. Иосиф Сталин наложил резолюцию с требованием ареста Старостиных за спекулятивные операции с валютой и расхищение имущества промышленной кооперации. Как известно, руководящие посты на предприятиях последней, а также на предприятиях спортивного общества «Спартак», занимали Старостины.

В 2003 году еженедельное общественно-политическое издание Республики Коми «Молодежь Севера» получило в свое распоряжение от республиканского управления ФСБ соответствующие материалы и предоставило возможность читателям на их основе сложить собственное мнение об этом непростом деле.

В довольно лаконичном (всего на двух листах) приговоре указывается, что подсудимые, в первую очередь, братья Старостины, были участниками антисоветской группы, во главе которой стоял старший из братьев – Николай. Подсудимым вменялись в вину антисоветские высказывания, в частности восхваление порядков западноевропейских капиталистических стран, где большинство из подсудимых бывали на спортивных соревнованиях. Также им вменялись пораженческие настроения в ходе Великой Отечественной войны.

Кроме того, подсудимым инкриминировалось систематическое, с использованием служебного положения, расхищение спорттоваров на предприятиях промышленной кооперации. Товары сбывались посредством магазина общества «Спартак». Ущерб государству составил сумму в 160 тыс. рублей. В результате, как было указано в приговоре, Николай Старостин незаконно обогатился на сумму 28 тыс. рублей, Александр – на 12 тысяч, Петр и Андрей – на 6 тысяч рублей каждый. В результате подсудимые были осуждены по нескольким статьям УК РСФСР и приговорены к десяти годам лишения свободы, а также поражению в правах на пять лет с конфискацией имущества.

В 1943 году футболисты и функционеры «Спартака» братья Старостины были отправлены в ГУЛАГ. Однако «кровавый режим» осудил их не за политику, как позднее сочиняли братья, а за спекуляцию, торговлю освобождениями от фронта и про-немецкую агитацию. Такое поведение городского «среднего класса» во времена ВОВ было скорее нормой.

(Вверху на фото - справа налево четыре брата Старостиных)

Четверо братьев Старостиных - Николай, Александр, Андрей и Пётр были арестованы в 1942 году. Сами они позднее вспоминали , что их дело было якобы сфабриковано, а причиной была месть Берии за слишком хорошие успехи их «Спартака» (в частности – в матчах с московским «Динамо», за которое болел Лаврентий Павлович).

Однако в книге «Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш», 1939 – март 1946. Документы», стр. 340-341 приводится более прозаическая причина ареста братьев Старостиных.

Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину о профашистских настроениях среди спортсменов

19.03.1942, сов. Секретно, № 444/б, ЦК ВКП(б) товарищу Сталину:

В момент напряженного военного положения под Москвой Старостины Николай и Андрей, распространяя среди своего окружения пораженческие настроения, готовились остаться в Москве, рассчитывая в случае занятия города немцами занять руководящее положение в «русском спорте».

Политические настроения Старостиных в этот период времени характеризуются следующими высказываниями.

Старостин Андрей среди близких ему лиц заявил:

«Немцы займут Москву, Ленинград. Занятие этих центров - это конец большевизму, ликвидация советской власти и создание нового порядка... Большевистская идея, которая вовлекла меня в партию в 1929 году, к настоящему времени полностью выветрилась, от неё не осталось и следа».

Старостин Н. - «11-й день наступления немцев, ну, через недельку они будут здесь. Нам надо поторопиться с квартирой и завтра всё оформить».

«...если брать комнаты, то только у евреев, потому что они больше не приедут сюда».

Жена - «...Голицыно находится в 10 километрах от Москвы, Лялечка (дочка Старостина) идёт учить немецкий язык, я тоже поучусь, а то немцы придут, а я и говорить не умею...»

Старостин: «Да, жизнь наступает интересная».

Жена - «Была интересная в 1917 году, боролись за жизнь, а теперь уничтожают всё».

Старостин: «А что тогда было интересного?»

Жена - «Свержение царизма».

Старостин: «А сейчас идет свержение коммунизма».

Жена - «Скорее бы...»

Готовясь к сотрудничеству с германскими оккупационными властями и сгруппировав вокруг себя классово-чуждый элемент, Старостины занялись накоплением материальных ценностей (валюта, золото) и продовольственных запасов.

Установлено, что Старостины связаны с разветвленной группой расхитителей социалистической собственности в системе Промкооперации и производственных предприятий спортивного общества «СПАРТАК».

Хищническая деятельность этой группы приняла широкий размах, особенно в период войны. Из числа участников группы в данное время арестовано 15 человек. Показаниями обвиняемых Старостин Николай изобличается как один из её руководителей.

Используя свои связи среди отдельных руководящих работников советских и хозяйственных органов, Старостин Николай, получая крупные взятки, незаконно бронирует лиц, подлежащих мобилизации в Красную Армию, и организует прописку в Москве классово-чуждого и уголовного элемента.

НКВД СССР считает необходимым арестовать Старостина Н.П. и Старостина А.П.

(На первом листе имеется резолюция: «За спекуляцию валютой и разворовывание имущества промкооперации - арестовать. И. Ст.»).

«Райвоенком Пригородного РВК (бывш. Чечено-Ингушская АССР) Новосёлов и сотрудники РВК Горбушин и Иванов систематически выдавали за крупные взятки фиктивные документы дезертирам из Красной Армии, которые были сняты с военного учета. У Джанаева и 7 других дезертиров получено за это 38.800 рублей».

«В феврале 1943 г. НКВД Московской области ликвидирована группа татар-дезертиров и уклонившихся от военной службы в составе Аляутдинова, Мустафина и др. Находясь в преступной связи с врачами призывного пункта Пушкинского райвоенкомата Турбевичем, Селезневым, Постниковым, Коквиной, нач. 1 части военкомата Яптевым и писарем Половинкиным, получали фиктивные заключения и свидетельства о негодности к военной службе и сбывали их дезертирам и другим лицам за суммы от 3 до 20 тысяч рублей. По показаниям врача Турбевич, ими с начала Отечественной войны освобождено от службы в Красной Армии около 100 человек».

«УНКВД Ростовской области в мае с.г. вскрыта группа лиц, снабжавшая за крупные суммы дезертиров и уклонившихся от службы в РККА фиктивными документами. Организатором группы являлся дезертир из Красной Армии Хохлов - капитан интендантской службы. Проживая в г. Ростов-на-Дону, изготовлял фиктивные документы о болезни от имени эвакогоспиталя №3883 и воинских частей и за каждый из них получал от 4 до 10 тысяч руб. Вместе с соучастником, дезертиром Сухановым, он продал дезертирам до 40 фиктивных документов, по которым они в военкоматах гор. Ростов-на-Дону и Ростовской области получали свидетельства об освобождении от воинской службы».

(Повседневная жизнь Москвы - продажа газировки, сентябрь 1941 года)

А миллионам горожан и другим спецккатегориям не надо было покупать освобождение от фронта – они имели его законным путём.

Так, данные по Западной Сибири показывают , сколько людей во время ВОВ имели бронь:

«В общей численности мужчин призывного возраста удельный вес забронированных в городах достигал 28%, в сельской местности – 5%».

Кстати, братья Старостины на момент их ареста тоже ведь не на фронте были, а имели бронь по линии спорта и промкооперации. К тому же в Москве численность «забронированных» вообще достигала 45% от общего числа военнообязанных мужчин.

Более-менее известным является факт отсутствия воинского призыва в национальных образованиях СССР. К примеру, зимой 1941/42 гг. Сталин говорил про национальные кадры: ««Вы говорите, что некоторые национальные кадры плохо воюют. А что вы хотите? Те народы, которые десятилетиями откупались от воинской повинности и у которых никогда не было своей военной интеллигенции, всё равно не будут хорошо воевать, не могут хорошо воевать при том положении, которое исторически сложилось».

К примеру, в приказе Новосибирского облвоенкомата от 2 октября 1941 г. предписывалось без каких-либо ограничений на укомплектование запасных частей Красной армии «отобрать призывников следующих национальностей – русских, украинцев, белорусов, казанских татар, мордву, евреев, армян, грузин и азербайджанцев, владеющих русским языком. Призывников всех остальных национальностей использовать на пополнение строительных частей и формирование рабочих колонн». Немцев, румын, финнов, болгар, греков, турок, японцев, корейцев, китайцев, венгров, австрийцев предписывалось направлять исключительно в рабочие колонны. Кроме того, долгое время не призывали поляков, чехов, эстонцев, латышей и литовцев. В конце 1942 г. было запрещено призывать граждан, ранее проживавших в Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Дагестанской АССР.

(Повседневная жизнь Москвы - 6 июня 1943 года. Чемпионат Москвы. "Торпедо" - "Динамо" - 0:1. Стадион Сталинец (ныне - Локомотив). Все футболисты - забронированные, мужчины на трибунах - тоже)

Но менее известно, что бронь получили также граждане, отсидевшие в ГУЛАГе по политическим статьям и вышедшие на свободу, и их родственники.

Так, в Омской области осенью 1942 г. при призыве граждан 1924 г. рождения по «политико-моральным соображениям» (ПМС – так на канцелярском языке назывались «политические») было отсеяно 308 человек, в том числе по национальным признакам – 164 человека. Кроме того, мандатные комиссии военкоматов отвергли 48 уроженцев Западной Украины и Белоруссии. В Новосибирской области в ходе призыва граждан 1924 г. рождения на основании ПМС в зачислении в действующую армию было отказано 1661 человеку, а по национальным признакам было отсеяно 338 человек. Помимо этого, не было призвано 162 уроженца Западной Украины и Западной Белоруссии. В отдельных сельских районах Западной Сибири, где концентрировались спецпереселенцы, удельный вес отсеянных по ПМС был особенно высок. Так, в Тегульдетском районе из 165 юношей 1924 г. рождения 81 человек (49%) были отсеяны по ПМС как дети трудпоселенцев.

(Повседневная жизнь Москвы - проверка документов у таксиста (забронированного), 1944 год)

Так что в некоторой мере ГУЛАГ для многих во время ВОВ оказался спасением, позволив остаться в живых. Кстати, выжили в ГУЛАГе и все четыре брата Старостины. А попали бы на фронт – и, возможно, не было бы и «легенды «Спартака».

Какой любитель футбола, в особенности болельщик московского «Спартака», не знает, кто такие братья Старостины? Имя этих когда-то гремело на весь Союз, но, к сожалению, их слава связана не только со спортивными достижениями, но и с политическими преследования. Вообще, такой феномен четырех знаменитых братьев футболистов, наверное, единственный у нас на Родине. Давайте подробно узнаем, кто же такие братья Старостины. Биография и футбольная карьера каждого из них послужит предметом нашего рассмотрения.

Происхождение рода

Братья Старостины принадлежали к роду потомственных охотников-егерей. Их предки являлись выходцами из Псковской губернии. Основной целью их охоты были медведь, лисица, волк, дупель, коростель, вальдшнеп, бекас. Кроме охоты они занимались выращиванием охотничьих собак. Некоторые из них даже получали чемпионские звания на различных соревнованиях.

В частности, отец семейства - Петр Иванович Старостин, был егерем Императорского охотничьего общества. Матерью была крестьянка Александра Степановна.

Рождение и детство

Из Псковской губернии семья переехала в Москву. Именно там родились все братья Старостины. Старший из них - Николай, родился в феврале 1902 года, в районе Пресня города Москвы.

Зимой семейство жило в Москве, а летом в деревне Погост, что в Переяславском уезде Владимирской губернии, на родине Александры Старостиной. Ныне эти территории принадлежат к Ярославской области. Именно там, в августе 1903 года в семье родился второй сын - Александр.

Во время очередного пребывания в Москве, в октябре 1906 года Александра Старостина родила третьего сына - Андрея. Его крестным стал текстильный фабрикант А. Н. Грибов, которого связывала совместная охота с Петром Старостиным.

Самый младший из братьев, Пётр, родился в Погосте, как и Александр. Это торжественное событие произошло в августе 1909 года.

Примечательно, что двое из братьев Старостиных родились в Москве, а ещё двое - в Погосте.

Хотя большую часть времени дети проводили во второй столице империи, коей тогда считалась Москва, тем не менее, самые теплые их воспоминания связаны с деревней Переяславского уезда. Дети участвовали в сенокосах и посевной, причем делали это по доброй воле, без принуждения со стороны взрослых. Естественно, любили братья и охоту.

С раннего детства братья Старостины занимались различными видами спорта: настольный теннис, лыжный спорт, лёгкая атлетика, бокс и, конечно же, хоккей и футбол. Кроме того, Андрей любил следить за соревнованиями, которые проходили на Ипподроме.

После революции 1917 года семья голодала и вынуждена была переехать в деревню. Вскоре, в 1920 году от тифа умер отец семейства - Петр Старостин. После этого для братьев началась взрослая жизнь.

Трудные времена

После смерти отца главный груз по обеспечению семьи лег на плечи старшего из братьев - Николая, которому к тому времени исполнилось 18 лет. Он играл зимой в хоккей, а летом - в футбол, выступая за команду Русского гимназического общества (РГО) с 1917 года. На год позже в ней стал играть его второй брат Александр.

Так пришли в большой спорт братья Старостины - футболисты, имя которых прославилось на всю страну.

Андрей тоже переехал в Москву, и стал зарабатывать на жизнь в ремонтной мастерской МОЗО, устроившись помощником слесаря.

Предшественники «Спартака»

В 1922 году после слияния РГО с «Обществом физического воспитания» (ОФВ), по инициативе известного футболиста и спортивного функционера Ивана Артемьева, была образована новая команда - МКС («Московский кружок спорта Краснопресненского района»), где и стали играть Николай, Александр и, присоединившийся к ним Андрей. Именно эта команда стала предшественником знаменитого московского «Спартака».

Общесоюзного клубного чемпионата тогда не было, поэтому клуб участвовал в первенстве Москвы. В первом сезоне он вынужден был начинать в классе «Б» чемпионата города, но сразу же занял первое место в весеннем и осеннем соревнованиях, таким образом, добившись права играть в классе «А».

В 1923 году футбольный клуб братьев Старостиных был переименован в «Красную Пресню». В классе «А» коллектив, в котором играли три брата, выступил более чем успешно, заняв первое место первенства столицы.

В будущем название команды не раз претерпевало изменения. В 1926 - 1930 годах она называлась «Пищевики», а с 1931 по 1934 - «Промкооперация». Такая смена названия была связана с тем, что после реорганизации отечественного футбола в 1926 году, клубам разрешалось подключать спонсоров к финансированию. Ими для команды Старостиных выступали различные производители пищевых продуктов. В поиске спонсоров приходилось участвовать лично Николаю.

В это время самый младший брат Пётр поступил в Московский физико-технологический институт на силикатный факультет. Но в 1931 году вынужден был бросить учебу по семейным обстоятельствам, и присоединился к другим братьям, которые в то время играли за клуб «Промкооперация».

В 1932 году все четыре брата перешли из «Промкооперации» в команду «Дукат», спонсором которой являлась одноименная табачная фабрика. Впрочем, учитывая, что обе команды находились в ведомстве Союза пищевиков, можно сказать, что переход ведущих игроков из «Промкооперации» в «Дукат» был внутриклубным перемещением. В 1933 году команда занимает второе место в чемпионате Москвы.

В 1934 году Старостины опять возвращаются в «Промкооперацию», которая сразу же выигрывает чемпионат города. Всего за период с 1923 по 1935 годы клубы, за которые выступали братья, четыре раза становились чемпионами Москвы. Кроме того, братья выступали в составе сборных СССР и Москвы, капитанами которых в 30-х года становятся соответственно Николай и Александр. В составе сборной Москвы они неоднократно становились чемпионами РСФСР и СССР по футболу.

Образование «Спартака»

В 1935 году общесоюзный комсомольский лидер на базе клуба «Промкооперация» образует физкультурно-спортивное товарищество «Спартак». Одним из основных его помощников в организации клуба выступил Николай Старостин. Именно он придумал название коллективу, отмечая силу, мужество и волю к победе предводителя восстания. Николай стал первым начальником клуба, а Александр - капитаном.

В этом футбольном клубе продолжили свою спортивную карьеру все братья Старостины. «Спартак» для них стал настоящим домом.

Дальнейшая карьера

В 1936 году в стране вводится совершенно новая организация футбольных соревнований. Начинается проводиться Чемпионат и Кубок СССР среди клубных команд. В первом весеннем розыгрыше чемпионата «Спартак» занял только третье, но уже в осеннем первенстве команда братьев Старостиных добилась победы, оттеснив весеннего чемпиона московское «Динамо» на второе место.

В чемпионате 1937 года лидеры вновь поменялись местами, но в 1938 году «Спартак» выиграл не только первенство, но и Кубок страны. В следующем сезоне клуб повторяет свой двойной успех. В последнем предвоенном чемпионате «Спартак» занимает третье место, уступив две первые строчки турнирной таблицы динамовцам Москвы и Тбилиси.

Как видим, с первых чемпионатов наметилось острое соперничество между клубами «Спартак» и «Динамо», которое продолжалось практически весь период существования советского первенства. Если «Спартак» являлся по своей сути общественной организацией, то «Динамо» находилось под опекой НКВД во главе с Лаврентием Берией, которому очень не нравились успехи соперника. В будущем именно этот факт окажет негативную роль на судьбу братьев Старостиных.

Репрессии

Начало репрессиям против клубных функционеров было положено ещё в 1938 году, когда был арестован один из основателей «Спартака» и глава комсомольского движения Александр Косарев. Он был расстрелян по приговору в 1939 году.

Весной 1942 года Берия объявляет Сталину, что братья Старостины - предатели. Они обвиняются в целой серии преступлений против Родины, в том числе в шпионаже в пользу фашисткой Германии, с которой тогда шла война. Дело братьев Старостиных сначала проходило по статье «террор», затем «хищение». Приговор был вынесен за антисоветскую пропаганду, а в они были оправданы. Тем не менее, братья Старостины и коллаборационизм в СССР стали на долгое время понятиями синонимичными. Также были осуждены пять других функционеров «Спартака».

Приговор для Старостиных заключался в десятилетнем пребывании в лагерях, а также последующем пятилетним поражением в правах с конфискацией всего имущества.

Отбывали наказания братья в разных местах. При этом, находясь в заключении, Николай Старостин привлекался к тренерской работе в «Динамо» (Ухта), «Динамо» (Комсомольск-на-Амуре), «Динамо (Алма-Ата) и «Локомотив» (Алма-Ата). Александр в это же время тренировал «Динамо» (Пермь), а Андрей - «Динамо» (Норильск).

После смерти Сталина и расстрела Берии в 1953 году, братья Старостины были оправданы, и с них были сняты все ограничения.

После реабилитации

После того, как братьев Старостиных реабилитировали, они продолжили работу, как футбольные функционеры. Уже в 1955 году Николай Старостин стал начальником «Спартака», и пребывал в этой должности до 1996 года. В 1979 - 1980 годах он также являлся начальником сборной СССР по футболу.

С 1956 по 1967 годы являлся председателем Федерации футбола РСФСР, а с 1968 по 1976 годы работал заместителем.

Андрей Старостин с 1960 по 1964 годы, а также с 1968 по 1970 годы занимал должность начальника сборной СССР по футболу. Кроме того, он работал и на других важных постах, например, был заместителем председателя Федерации футбола СССР.

Уход из жизни

Первым из братьев умер Александр Старостин в 1981 году, когда ему исполнилось 78 лет. В 1987 году, в возрасте 80 лет, ушел из жизни Андрей Старостин. Самый младший из Старостиных - Петр, умер в 1993 году, достигнув возраста 83 года. Последним из жизни ушел Николай Старостин. Он умер в 1996 году, когда ему исполнилось 93 года.

Как видим, несмотря на трудную жизнь, преследования и репрессии, все братья Старостины дожили до преклонного возраста.

Дети

У всех братьев Старостиных были дети. Но Николай, Александр и Андрей имели дочек, а сын был только у Петра.

Именно Андрея Петровича, родившегося в 1937 году, можно считать продолжателем по мужской линии рода Старостиных. Он также пробовал себя в футболе, но понял, что недостаточно хорошо играет для команд уровня «Спартака», а поэтому посвятил свою жизнь науке. Школу и институт он окончил с отличием, приобретя инженерную специальность. Добился должности генерального директора СКБ ТХМ.

Самый старший из братьев Николай ушел из жизни самым последним.

В 2014 году на стадионе «Спартака» был открыт памятник братьям Старостиным.

Одним из пунктов обвинений братьев Старостиных было посредничество во взяточничестве, но суд оправдал их по этому пункту.

Значение братьев Старостиных в отечественном спорте

Трудно переоценить, какую роль сыграли браться Старостины в становлении отечественного футбола, в частности, в образовании клуба «Спартак».

Даже времен не смогли сломить их, и они продолжали деятельность спортивных функционеров после реабилитации.

У писателя Льва Кассиля, прославившегося в довоенной спортивной среде легендарным образом вратаря Антона Кандодова (по фильму Кандидова), есть рассказ, посвященный братьям Старостиным. Пришедший в Москве на футбол иностранец интересуется у соседа, кто этот широкогрудый защитник, выбивший мяч из пустых ворот? - “Старостин”. Тут мяч подхватывает легкий, почти летучий молодой хав - и снова ответом на вопрос звучит непонятное слово “Старостин”. Коренастый, с волевым подбородком центр полузащиты; напористый, быстрый правый крайний - про всех сосед по трибуне дает один и тот же односложный ответ. И осененный мыслью иностранец записывает в своем блокноте: “Футболист по-русски - Старостин”.

Четыре брата в одной команде - явление невиданное и в своей сути близкое к аномальному. Правда, они не слишком продолжительное время выходили на поле вместе: младший, Петр, еще только набирал силу, когда на семь с половиной лет старший Николай стал подходить к ветеранству. И к рабочей олимпиаде 1937 года в Антверпене, куда отъезжали выстроившиеся в вагонном окне перед фотокамерой братья, в игроках будут значиться только трое. 35-летний Николай к тому времени второй год как играть закончит, сосредоточившись на руководстве новым спортивным обществом. Хотя не исключено, что в Антверпене он поддастся искушению тряхнуть стариной и в менее значимом из матчей выйти на поле, - не найдя статистики тех встреч, строю предположение на том, что старший из братьев наряду с остальными имеет в послужном списке статус победителя рабочей олимпиады 1937 года.

В детстве они и вовсе были самодостаточны, дети царского егеря, в отсутствие отца разбивавшиеся на две команды и до одури гонявшие по комнате набитый бумагой чулок - знавший английские футбольные термины 12-летний воспитанник училища иностранных торговых корреспондентов Николай с 4-летним Петей (“сборная Москвы”) против команды “петербуржцев” в лице 11-летнего Шуры и 8-летнего Андрея. Лидерский характер Николая проявлялся уже тогда - он таранил неприятельские ряды массой, а моментами безапелляционно останавливал игру, гвоздя соперников завораживающими словечками: “фол”, “хэндс”, “пенальти-кик”…

В 1920 году, когда от тифа умрет отец, 18-летний Николай станет главой семьи, и с той поры весь долгий свой век все Старостины будут признавать его бесспорное превосходство.

Они будут большой силой, эти спаянные футболом братья. Именно им, особенно первому и третьему по старшинству - Николаю и Андрею, - страна обязана рождением альтернативного по своей сути спортивного общества “Спартак”. Они, Николай в особенности, вообще отличались редкой способностью брать риск на себя. Это было поступком - бросить вызов сложившимся спортобществам, имевшим не привыкших шутить покровителей, представляя несокрушимую армию и всесильное НКВД. Старостин-старший отыскал фигуру в высшем руководстве, склонив в свою веру смелого и амбициозного комсомольского вождя Александра Косарева, под патронажем которого было проще найти язык с первыми лицами богатейшей по тем временам Промкооперации (“Пух-перо”, как презрительно говорил Берия). “Пищевики”, “Дукат”, “Мукомолы” - команда Старостиных всегда находилась в непосредственной близости от роскошной “мамки”, а дважды, в 1931 и 1934 годах, прямо нарекалась “Промкооперацией”, пока не дозрела до идеи целого спортивного общества с вдвойне символичным в их случае именем восставшего раба. Не только позволявший жить на широкую ногу бюджет, а в первую очередь не обсуждавшийся вслух дух альтернативности привлекал под знамена спартаковского общества выдающихся спортсменов - братьев Знаменских, Королева, Озерова, конькобежца Аниканова, волейболистов Щагина и Реву… Спартаковцы числились на различных должностях в учреждениях и артелях, относящихся к Промкооперации, где получали зарплату. Это было необычно для общества 30-х годов и порождало массу слухов. Если у динамовцев и армейцев вознаграждение было легальным и основывалось на офицерском звании игрока (таком же липовым по сути, как и артельная принадлежность “приписанного” спартаковца), то о жаловании спартаковцев болельщик любил потолковать…

Но игра спартаковцев первого созыва оправдывала царивший ажиотаж. Два подряд дубля в сезонах 1938 и 1939 годов, когда команда вкладывала золотые медали в хрустальный Кубок, так и остались уникальным, единственным случаем на всю историю советского футбола.

Братья были разными по характеру, темпераменту и игровому амплуа. Обосновавшийся в нападении Николай (на снимке правый вверху) был быстр и напорист в нападении, словно на его игру переложились врожденные человеческие качества, ставшие определяющими в последующей жизни. Задним числом некоторые специалисты считают его как футболиста наименее талантливым из братьев, но даже недруги не отказываются признать за ним не характерный для футбола мощный интеллект и уникальные способности организатора и финансиста, которым спартаковская команда была обязана благополучием на протяжении добрых полувека. По совокупности своего пребывания в футболе Николай достиг большего, чем кто бы то ни был, и, к слову, первым из футболистов удостоился ордена Ленина (а в последние советские годы - еще двух, вкупе с высшей наградой ельцинской России “За заслуги перед Отечеством”).

Андрей (внизу слева) - один из сильнейших в Союзе центральных полузащитников, в меру техничный боец с прекрасным выбором позиции, а начиная с легендарного матча с басками, - первый в стране стоппер, своим примером осуществивший в нашем футболе переход к европейской системе “дубль-ве” (оборонительная пара Виктор Соколов - Василий Соколов модернизировалась у спартаковцев в трио с Андреем Старостиным в центре). В жизни - человек богемы, имевший большой круг приятелей среди писателей и актеров, интересовавшийся музыкой, особенно хором цыган. У него и жена была из солисток Московского цыганского хора. Страшный, по признанию знавшего его Дмитрия Петровича Матвеева, парильщик - спартаковцы традиционно мылись в Сандунах, куда их привозил с тренировки клубный автобус. Все приговаривал банщику “давай-давай” - остальные игроки, не выдерживая, сползали вниз, и Андрей Петрович продолжал возлегать на верхней полке в одиночестве.

Александр (вверху слева), по приведенному к знаменателю мнению остальных братьев, по классу был выше их всех. Мощный, прыгучий, он сочетал в себе технику, силу, характер и спортивную злость. Это был единственный в стране защитник, способный в одиночку справиться с питерцем Михаилом Бутусовым, его часто отряжали “прижать” бомбардира очередного соперника. Александр находился в отличной форме, когда в 34 года, несмотря на уговоры, твердо решил повесить бутсы на гвоздь. Сказав знаменитую фразу о том, что “хочет остаться в памяти болельщиков если не молодым, то молодцеватым”. Возглавлял секцию отдела футбола и хоккея с мячом Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта СССР, потом был бухгалтером в одной из артелей, пока не осел в министерстве торговли, будучи поставлен на Центральную оптовую базу спорттоваров.

Наконец, Петр, мягкий по характеру и самый неброский из братьев - правый полузащитник с хорошими задатками, раскрыться которым помешала травма, нанесенная младшему Старостину в матче с басками знаменитым Силауреном. Перенеся несколько операций, с диагнозом “разрыв связок”, звучавшим на том этапе развития медицины как приговор, Петр рано закончил играть и всю послефутбольную жизнь посвятил полученной в институте инженерной специальности (он закончил Московский энергетический институт, где ректором был хороший, к слову, друг Андрея Старостина).

О поездке в Антверпен спартаковцы узнали после победного матча с басками - единственного выигрыша у испанцев в том турне. Прямо в раздевалке футболистам объявили, что “Спартак” в том же составе (вместе с отданными “на усиление” 21-летним Григорием Федотовым из “Металлурга”, а также парой киевлян, московским армейцем и железнодорожником) поедет на рабочую олимпиаду, а из Бельгии - на Всемирную выставку в Париж. На следующий же день игроки первым делом отправились фотографироваться для выездных документов.

Чемпионское звание в Антверпене далось в трудной борьбе. Особенно полуфинальный матч со сборной Каталонии, в котором спартаковцев выручил фантастический рейд через все поле Федотова. Зато в Париже турнир, организованный в связи с проведением выставки, был прогулочным - выиграли его легко, затем отдались во власть гостеприимства ностальгирующих эмигрантов или поспешили затеряться среди несметного количества туристов. В Париже как раз гастролировал МХАТ с обожавшими Старостиных Яншиным и Кторовым, и скучать футболистам не приходилось.

И все же оно режет глаз: открытые, радостные лица братьев, этих очевидных баловней судьбы, трое из которых последовательно капитанствовали в сборной и “Спартаке”, - и датирующий фотографию страшный 37-й. Который будет идти за ними по пятам и в конце концов догонит.

Братья были слишком непозволительно заметны, чтобы не привлечь к себе удар молоха, разившего любую торчавшую из строя голову. 20 марта 1942 года всех четырех в один день лишат статуса и гражданских прав. Николая, Андрея и Петра “воронок” заберет из их собственных квартир, Александра в чине майора - из действующей армии. Без малого два года Старостины по раздельности проведут в застенках Лубянки и еще десять - в лагерях, перекладных тюрьмах и ссылке. Тяжелее других придется гордому Александру, который вопреки совету старшего брата продолжал писать заявления на пересмотр дела и был услан за строптивость в гиблое место, на соликамский лесоповал, откуда бывший защитник как-то прислал фотографию с источающей грусть надписью: “Хорош гусь? Былой красавец превратился в печеное яблоко. Но ничего. 12.11.52”.

В футбольных кругах фамилия знаменитых братьев попала в статус запретных, справочники послевоенных лет ограничивали чемпионский состав былого “Спартака” 11-ю фамилиями вместе с запасными, употребляя оборот “и другие”. Но вездесущих болельщиков очень воодушевляло, когда в матчах юношеских команд в форме “Спартака” на поле появлялся мальчик по имени Андрей Старостин - сын Петра.

Это был, без иронии, значительный вклад Петра в семейное дело. По ухмылке судьбы ни у одного из старших братьев знаменитой мальчиковой династии так и не родилось сыновей. И Андрей Петрович-младший, в футболе не задержавшийся, стал единственным продолжателем славной фамилии Старостиных.

Не мною подмечено, что годы без Старостиных странным образом оказывались годами неудач “Спартака”. В присутствии Старостиных было нечто мистическое. И чем ближе подходил день их освобождения, тем лучше шли дела в спартаковской команде.

В 1954-м репрессированные братья вернулись в Москву. Николай вскоре занял пост начальника команды, лишь дважды ненадолго уступая его в последующие четыре десятка лет, да и остальные сумели не затеряться, став фигурами в жизни послесталинской страны. Их жизненный путь был еще долог. Николай Старостин прожил 94 года, Александр - 78, Андрей - 81, Петр - 83.

Природа словно компенсировала им вычеркнутые из жизни 12 лет.